Ложь

Адамс Браво Каридад

неловкие фразы этого письма мало послужили мне оправданием. Хоть Вы и оказываете мне честь, подтвердив приглашение на завтрашнюю прогулку верхом, я Вас умоляю подойти к боковой решетке

немного раньше всех остальных. Я буду ждать Вас там получасом раньше условленного, в надежде, 56

что Вы соблаговолите подарить мне счастье, выслушав меня в течение всего лишь нескольких секунд.

Я – Ваш покорный слуга, целующий Ваши ноги и надеющийся на снисхождение. Деметрио де Сан

Тельмо…”

Словно

небесная музыка, словно перезвон серебряных и хрустальных колокольчиков звучит

сейчас это имя на ее губах, и эхом отдаются в ее душе те слова… Да, она ощущает в себе любовь, и

только божественная мечта о любви, только святое чувство любви может пролить на ее душу такой

огромный поток счастья. Она бежит к двери, зовя служанку…

– Мария!.. Мария!.. Мария!..

– Вы меня звали, сеньорита? Что-нибудь случилось?..

– Где тот паренек, что принес это письмо?..

– Я уже сказала сеньорите… Это был посыльный из отеля “Палатино”. Он передал письмо и

ушел. Но, если сеньорита хочет послать кого-нибудь из слуг с каким-либо ответом…

– Нет, Мария. В этом нет необхоходимости… Раз он не приказал пареньку подождать…

Вероника подошла к окну, к тому самому окну без решетки, к которому толстые стебли вьюн-

ков образуют цветущую лестницу. Именно здесь в эту тихую, безмятежную ночь среди тысяч выве-

сок, озаряющих небо, среди миллионов огней, мигающих вдалеке, волнуясь, она ищет, как будто смо-

жет отыскать, того, кто чувствует то же, что она, у окна другой спальни. Откуда-то оттуда, возможно, Деметрио де Сан Тельмо смотрит сюда…

***

– Не верю ни единому слову!... Абсолютно ничему не верю!..

Теодоро де Кастело Бранко в гневе вскочил на ноги, сильно расстроенный и встревоженный.

Его благородная фигура патриция возмущенно выпрямилась. Его разум, чувства, его сердце и рассу-

док отказываются принять только что услышанную историю, как что-то невообразимое, что нельзя

вынести…

– Это не может быть правдой!.. Ты – дурак, если поверил в это…

– Выслушай меня, отец, послушай меня … Клянусь тебе, что моим первым чувством было отри-

цать, опровергнуть это, клянусь – я отчаянно кричал: “Нет же, нет, я не верю в это!..”

– Но ведь это – единственное, о чем ты продолжаешь думать. Вероника – вульгарная авантю-

ристка!.. Вероника – ветреная женщина!..

– Это не так, отец!.. Не так… Она вполне могла угодить в сети любви…

– Любви?.. Любви к кому?.. К этому глупцу Рикардо?..

– Раньше ты сказал, что он не был заурядным человеком. Ты сказал мне о нем, как о превосход-

ном кабальеро, как об очень привлекательном человеке…

– Да, да… Не могу этого отрицать, ну и о чем это должно свидетельствовать?.. Это не важно, из-

за

кого порядочная девушка из рода Кастело Бранко теряет голову…

– Вероника – женщина из плоти и крови, и не имеет значения, что она – Кастело Бранко. Она

способна чувствовать и любить, как все, и, как все, сходить с ума, если какой- нибудь мерзавец нашеп-

чет ей в уши такие слова, какие обычно очаровывают и соблазняют женщин!..

– Никогда бы не подумал, что Рикардо окажется подлецом…

– Зачастую обманываешься. Ты вполне мог думать одно, а на деле – по-другому. Да ведь ты и

сам часто говорил о дружбе Вероники с этим человеком.

– Я не отрицаю. Рикардо был больше, чем друг, он был, как член семьи, был своим человеком в

доме…

– Они повсюду ходили вместе, вместе и одни…

– Этого я тоже не могу отрицать. Они ходили почти всегда с Вирхинией, но она возвращалась, всхипывая, жалуясь тому, кто хотел ее слушать, что на нее не обращали внимания.

– Хочешь, я все объясню?.. У них были одинаковые увлечения, одни и те же желания: они рисо-

вали, играли на фортепьяно, занимались спортом… читали одни и те же книги…

– Ничего этого не достаточно, чтобы обвинять их… Доказательство, предоставь мне доказатель-

ство… Я не понял, как ты мог без доказательства поддаться на обман.

57

– Какое еще доказательство, ведь это же очевидно?..

– Кто их видел?..

– Вирхиния…

– Это – неправда!..

– Она неоднократно видела его своими глазами, как он влезал в комнату Вероники через окно.

Она поклялась мне и, рыдая, заверила меня в этом… Она видела это много раз, и молчала, принуждае-

мая Вероникой из страха и жалости!..

– Чушь!.. Это – отвратительная и, в то же время, несуразная, смехотворная небылица.

– Ха, это – отвратительная и несуразная небылица, да эта небылица разорвала мне душу, и, кро-

ме того, она предельно ясно объясняет последующее поведение Вероники…

– Какое поведение?..

– Она отвергает меня, страшится моих признаний в любви, предлагает мне сестринскую любовь, между тем, как сама укрывается за непостижимым молчанием…

– Так было?..

– Да… да… Совесть вынуждает Веронику отвергать меня.

– Ты не можешь делать умозаключения…

– Это – не умозаключения. Все это производит впечатление ужасающей правды. Думай…

думай… вспоминай… Ты сам сказал мне… Что тебя не ослепляет отцовская любовь, с которой ты

всегда смотрел на нее. Тысячу раз ты давал мне понять…

– Предположим, что Рикардо был любовником Вероники. Тысячу раз я видел его шушукаю-

щимся с Вирхинией, предположим, что она была его доверенным лицом, которая выслушивала его