Любовь и ненависть

Шевцов Иван Михайлович

Андрей.

– Ждал приглашения. Без приглашения вроде бы

неприлично. - Глаза Иванова поблекли и уставились в пол.

Андрей еще раньше заметил за ним эту привычку - смотреть в

пол тупо и бездумно.

– Напротив, к нам желательно без приглашений. Это

фиксируется в протоколе и учитывается в суде: сам явился, без

приглашения. - Взгляд Андрея пристальный, будто он хотел

отгадать мысли и намерения этого тщедушного тонконогого

парня. Иванов

тяжело приподнял голову, захлопал глазами,

намереваясь что-то сказать, но Андрей перебил его быстрым

вопросом: - Соню Суровцеву давно видели?

Однако этот лобовой вопрос ожидаемой реакции не

вызвал. Иванов улыбнулся, и улыбка смягчила его худое

угрюмое лицо, на котором мелкие морщины хранили следы

пережитого. Стрельнул легонькими словами:

– Это начало допроса или только прелюдия?

– Как вам угодно. Хотите - пусть будет дружеская беседа

старых знакомых. А хотите - официальный допрос. На этот

случай и бланк протокола имеется... Итак, я слушаю.

– Насколько я догадываюсь, вас интересуют мои

отношения с Соней, - внешне бесстрастно заговорил Иванов.
–

Что ж, пожалуйста. Можете записать в протокол: отношений у

нас никаких. Просто одна из моих знакомых.

– Близких?

– Нет. В близких отношениях мы не состояли. Она

помогала мне доставать гашиш.

– В обмен на морфий?
– стремительно вставил Андрей.

– Не угадали. Морфия я никогда в глаза не видел и

считаю его гадостью. Я не выношу уколов. А тут самого себя

шприцем в вену и ежедневно...
– Он снова зябко поежился.
– Не

приемлю.

– И часто вы встречались?

– Не чаще одного раза в месяц. Бывало, что и по полгоду

не виделись.

– Когда виделись в последний раз?
– Это важный вопрос,

и Андрей внимательно следит за реакцией Иванова. Но у того

лицо спокойно, даже слишком.

– В последний раз? - щурясь, точно припоминая,

повторяет Иванов.
– Да как будто вот в этой комнате, в вашем

присутствии.

– А если поточней припомнить? Вы дома у Суровцевой

бывали? За городом?

Скучающее лицо Иванова слегка усмехнулось.

Последовал довольно равнодушный ответ:

– Да, верно. Совсем недавно ездил к ней домой. И между

прочим, не застал ее дома.

– Значит, не виделись с Соней?
– Для Андрея это важно:

станет ли увиливать?

– Совсем не значит. На другой день она мне позвонила, и

мы встретились.

– На предмет?

– Надо было поговорить, - уклончиво ответил Иванов.

– О чем?

– Да так, личное.

– Я буду настаивать. Это важно. Ответ ваш может

пролить

свет на многое. И это прежде всего в ваших

интересах.

– У меня нет никаких интересов.

– Вот что, Игорь, давайте оставим этот тон. Не надо

притворяться хотя бы перед самим собой.
– Иванов изменился

в лице и долго сидел без движения. Ясенев напомнил: -

Повторяю, это очень серьезно. Речь идет об убийстве.

Иванов вздрогнул, бросил искрометный взгляд на Андрея

и тут же отвел глаза. Выждав паузу, тревожно спросил:

– Она его убила? Одного или обоих?

Вот так, вдруг, неожиданно, как гениальное открытие!

Даже в груди защемило. Но Андрей сделал усилие над собой,

чтобы не выдать своего чувства. У него хватило терпения.

Получить у Иванова показания - нужно иного ума и такта.

Большой нахмуренный лоб Андрея был суров, строгое,

властное лицо, спокойные манеры - все это, должно быть,

говорило Иванову, что уголовному розыску очень многое

известно о Суровцевой и недостает лишь каких-то деталей для

полноты картины.

– А разве она должна была убить обоих?
– Умный, мягкий

взгляд Андрея нацелен в Иванова неотступно и требовательно.

– Я так ее понял.

– И кого именно Суровцева должна была убить?

– Я не знаю. Об этом лучше спросить ее. Мне она не

назвала их.

Андрей поднялся из-за стола и подошел к окну. Что-то

новое зашевелилось в нем, рождая массу неожиданных

догадок и предположений. Стоя в профиль к Иванову и глядя в

окно, он произнес медленно и с грустью:

– К сожалению, ее спросить мы уже не можем.

Худощавая гибкая фигура Иванова взметнулась со стула,

как ужаленная, и этот ушибленный жизнью человек в один миг

преобразился. Напускного равнодушия как не бывало. Он

бессмысленно уставился на Андрея, спросил деревенеющим

голосом:

– Она покончила с собой? Соня покончила с собой?!
–

повторил он настойчиво и умоляюще.

– Ее нет в живых. Я прошу вас рассказать подробно о

вашем последнем свидании, как и когда вы узнали, что она

должна совершить убийство? Прошу вас.

Андрей распрямил плечи и сел за стол, резким жестом

сильной руки приглашая садиться Иванова. Тот понуро

опустился на стул и, сморщив маленькое лицо, заговорил с

дрожью в голосе:

– Она как-то пообещала мне достать наркотик. Вы

знаете, что это такое. Она сказала, что ей обещали. Я

попросил и на мою долю. Для пробы. Просто из любопытства.

Мокрому дождь не страшен. Сама она перед этим пробовала.