Любовь и ненависть
Шрифт:
На нее произвело сильное действие. Она мне рассказывала.
Действовало долго, постоянно. Теперь ей не надо было
думать, как и где достать морфий. В нем она уже не
нуждалась. Жила, как в тумане. Выглядела она неважно, но
говорила, что чувствует себя сносно. И в нашу предпоследнюю
встречу. Я ждал ее звонка, потому что она обещала мне
наркотик. У меня появилось нетерпение, хотелось быстрей
испробовать. А она не звонила, как
сам поехал к ней домой. Ее не застал. Была одна мать. Я
попросил передать Соне, чтобы позвонила мне. Она
позвонила на другой день, и мы встретились...
Он говорил нервно и пугливо, разматывая клубок
воспоминаний, бросал в душу Андрея горсти беспокойных
колючих слов. Вдруг умолк, притих, съежился, посмотрел на
Андрея тяжело и недовольно. Уши его заметно горели.
Казалось, он потерял нить рассказа. И Андрей помог ему
наводящим вопросом:
– Итак, вы встретились на другой день.
– Да, это была наша последняя встреча. Я не узнал
Соню. Представляете, как она изменилась! Ужасно. Ее
преследовали кошмары, и она не могла от них избавиться.
Она говорила, что ей страшно жить, что кругом банды, которые
собираются ее удушить, взорвать Большой театр и поджечь
Третьяковскую галерею. И что вообще они готовятся взорвать
всю планету. И сделает это тот, кто достал ей наркотик, и его
начальник - главарь банды. И что она должна их обоих убить,
чтобы предотвратить чудовищные преступления. Имен их не
назвала - это тайна. Я, конечно, не стал спрашивать, потому
что не принимал всерьез ее бред. Нормальный человек не мог
нести такую ахинею. Когда я напомнил ей об обещании
достать наркотик, она удивилась и стала доказывать мне, что
никогда не обещала... Мы расстались, и больше я ее не видел.
Версия Иванова вначале показалась Андрею не очень
правдоподобной, в то же время, внимательно наблюдая за
Ивановым во время допроса, он все больше склонялся к тому,
что в его показаниях есть если и не вся правда, то какая-то
доля, и, быть может, значительная. Конечно, легенду о тех
неизвестных двоих, которых якобы собиралась убить уже
потерявшая под воздействием наркотика рассудок Соня
Суровцева, Иванов мог сочинить, чтоб отвести от себя
подозрение и направить следствие по ложному пути. Ход
довольно наивный, и Ясенев не клюнет на него. Это во-
первых. Во-вторых, Андрей допускал, что Иванов говорит
истинную правду. Под воздействием сильного наркотика сама
Соня могла
взорвать планету. Наркотик нередко приводит к
умопомешательству - Андрей это знал. В самом деле, такой
вздор мог появиться только в ненормальном мозгу. Тем не
менее - это в-третьих - Андрей не исключал возможности
реального существования одного или даже двоих людей, с
которыми Соня собиралась свести какие-то свои личные
счеты. Что это за люди? В этом вопросе, быть может, ключ к
разгадке убийства, и на него надо искать ответ. Андрей не
верил, чтобы знакомства Сони среди мужского населения
ограничивались одним Ивановым. Это, конечно, ерунда, и
Струнов в спешке, что ли, или в силу каких-то других причин не
сумел получить от Лили более обстоятельных показаний.
Андрею самому захотелось встретиться и поговорить с этой
Лилей. А тут звонок Струнова: на следующее утро их обоих
приглашает к себе начальник МУРа.
Глава седьмая
Утром следующего дня Струнов и Ясенев сидели в
большом квадратном кабинете начальника Московского
уголовного розыска, глубоко погруженные в мягкие старинные
кожаные кресла. Здесь вся мебель была хоть и древней,
старомодной, но добротной, основательной, прочной, не
знающей износа, и как-то не очень гармонировала с хозяином
этого кабинета, хотя и седеющим, но очень моложавым,
веселым, приветливым полковником с мягкими манерами и
доверчивыми глазами, что никак не вязалось с его профессией
и должностью. Струнов доложил ход дела по расследованию
убийства гражданки Суровцевой С. П. Полковник не перебивал
ни вопросами, ни замечаниями: сидел, облокотясь на
большой, массивный стол, и серые глаза его смотрели на
собеседника умно и красиво щурились. Когда Струнов
закончил сообщение, полковник, поглаживая свой синий
бритый подбородок и подняв правую бровь, сказал:
– Итак, подытожим: что мы имеем на сегодня, что нам
достоверно известно? Убита гражданка Суровцева. Убийца -
опытный по части "мокрых" дел. Убийство не случайное, а
явно преднамеренное: удар нанесен точно в сердце заранее
приготовленным оружием. И это все. Мало, ничтожно мало.
– В
голосе его прозвучала досада и скрытый упрек. Струнов
посчитал себя незаслуженно уязвленным, застенчивая улыбка
скользнула по его лицу, быстро заговорил, сверкая ровными