Любовь моя
Шрифт:
— Вот для этого и существуют редакторы, — сказала Лена.
— Анька, у меня есть смутное подозрение, что ты втихаря пишешь. Числишь себя литератором? И никто до сих пор не застукал тебя за этим занятием и не всыпал? — понизив голос, пошутила Инна. — Может, еще и заочный литинститут прошла, этот конвейер по «изготовлению» и воспитанию гениев, где тебя научили чувствовать пульс времени? Все грани твоего таланта раскрыли? И каков твой главный проект этого года? Он будет культурным шоком в ряду текущих событий?
— Я только рецензии пишу. — Застенчивая радость мелькнула в глазах Ани. — Я этому детдомовских ребят учу, когда они устают от математики
— Их рецензии — памятники литературы и филологической культуры! И ты с ними в одном «обозе», — насмешливо «проехалась» Инна по увлечению Ани.
— Какое-никакое, а развитие. Глядишь, кто-то и всерьез приохотится к сочинительству или хотя бы к чтению, — спокойно отреагировала на шпильку Аня. Она была уверена в пользе своих занятий и ирония Инны не могла ее разубедить.
— В университете ты не слыла мастерицей эпистолярного жанра. Приведи в пример хотя бы одну рецензию, — попросила Жанна.
— Не разочаруй, — со смешком поддержала просьбу Инна.
— Пожалуйста. Дала я восьмилетней Юлечке Грибановой книжечку стихов Натальи Ушаковой. Она ее прочитала при мне, картинки внимательно рассмотрела и тут же выдала: «Я буду говорить, а вы записывайте, чтобы мои мысли не успели разбежаться». И начала диктовать серьезно, по-деловому. Я еле успевала за ней. «В книжке разнообразие тем и настроений. Есть веселые стихи и с юмором. Они легко запоминаются. Я так люблю юмор! Есть тут стихи чуточку грустные. Но все они добрые, душевные, с огромной любовью к миру детей и животных. (Так и сказала: «к миру».) Хорошо, что звери в стихах сказочные и оптимистичные. В школе мне надоедает взрослая жизнь. Я устаю от нее, и мне иногда хочется возвращаться в сказку, где нет отметок, строгости, где моя душа отдыхает. Самые мои любимые стихи — таинственные, детективные, которые обязательно заканчиваются смешно или радостно. Одно такое про собачку и детские страхи мы недавно учили в классе. Я его, наверное, всю жизнь буду помнить».
Я сама не написала бы лучше. Вы чувствуете, сколько информации может извлечь внимательный педагог из нескольких фраз, сказанных ребенком?! Юлечка самостоятельно мыслит и говорит языком своего сердца. Обычно взрослые для детей пишут, а у меня они сами сочиняют простенькие рассказики, стишки и с удовольствием читают их друг другу, вместе поют свои песенки. Они в эти минуты такие счастливые!
Еще я приучаю детей запоминать и использовать слова, которые исчезают из народного языка. Старорусский язык очень поэтичный. Я имею в виду не религиозный, а бытовой. Жаль, что усредняется деревенский язык с городским. Телевидение всех «подравнивает». А раньше чуть ли не в каждой деревне был свой диалект. Плохо, когда цивилизация обгоняет культуру. Но ничего не поделаешь, это на данном этапе развития нашего общества неизбежно. «Цивилизация входит в каждый дом», и отталкивается она от коммерческого соблазна.
— Всего-то, — разочарованно протянула Инна. — Пытаешься возродить исчезающий язык?
Ее голос зазвучал еще скучнее:
— И что в твоих занятиях сенсационного?
— Я и не претендую на особенность. Это моя обычная работа с детьми, — гордо сказала Аня. Но при этом грустно подумала: «Она мне завидует?.. Вот поэтому я при детдомовских детях. Они не обидят. Они ценят
— Некоторые авторы стремятся «выехать» на применении фольклора, на эксплуатации деревенского языка.
— Въехать, — шутя, поправила Жанну Инна.
— А другие против обращения к народной речи, мол, устарела, ищут свой культурный код, идут своим путем.
— Стремление к новизне иногда заводит творческих людей в непролазные дебри… самолюбования, — заметила Инна.
— И такое случается, — согласилась Аня. — На мой взгляд настоящий объемный литературный язык складывается из народной основы, ограненной талантливыми писателями и…
Просительным усталым взглядом Лена остановила ее рассуждения.
«Молчит, а будто исподволь руководит нашим разговором», — подумала Инна.
*
— Лена, раз уж речь зашла о рецензиях, посмотри, пожалуйста, мою на стихи одной поэтессы. Мне кажется, в ней чего-то не хватает. Уважь мою просьбу. Первый раз обращаюсь. Не хочу стать мишенью для критики коллег.
— Я не читала ее стихов, — взглянув на обложку книги, сказала Лена. — Чем они примечательны?
— Меня не содержание, форма рецензии беспокоит.
— Дай взглянуть! — потребовала Инна.
Но по-детски искательная улыбка Ани заставила Лену потянуться за очками.
«…Каждое стихотворение — мощный выброс эмоциональной критической энергии, направленной на борьбу с несправедливостью. Автор четко, прямо и уверенно ставит важнейшие проблемные вопросы современной жизни, перенасыщенной чужой болью, и раскрывает страдания, вынесенные из глубины своего чувствительного сердца… Отмечаю наличие удачных метафор и к месту подобранных эпитетов…» — читает Лена ровные, как в прописях, Анины строчки, и, пряча полуулыбку, что-то выправляет в тексте.
— На основании твоего отзыва у меня сложилось подробное и положительное впечатление о стихах твоей знакомой. Просто надо придать некоторую солидность твоим высказываниям, чтобы отзыв не выглядел школьным сочинением. Можно очень строго подойти к этому или с долей иронии или юмора. Смотря что тебе ближе.
— Например.
— Допустим… — Лена на миг задумалась. — В начало своего текста впиши такую фразу: «Я ожидала найти в книге «лютики-цветочки» и «сердце умиляющие строки», но обнаружила зрелый, жесткий и совсем не романтичный взгляд сильного, самодостаточного автора на трудные жизненные ситуации, глубокое проникновение в психологию человека, в его сложную душу, которую она препарирует со знанием дела, как хороший доктор. Я увидела неожиданные несентиментальные, почти мужские рифмы, философский подход к глобальным проблемам человеческого бытия». Ну, что-то в этом духе. Конечно, это экспромт. Мне надо еще подумать и отредактировать. Давай закончим завтра, на легкую голову? Да, еще… насчет своеобразия ее строк. Отметь, что «поэт волен выражать свои мысли в любой доступной ему интересной форме». Оригинальность не возбраняется, даже напротив — поощряется.
— Ленка, в очках хочется говорить умно, уверенно и с достоинством? Анютка, прописываю тебе постоянное ношение очков, — пошутила Инна.
— Лена, подожди. Я запишу сказанное тобой, иначе до завтра забуду. Это как раз то, что мне нужно, то чего мне не хватало, — обрадованно засуетилась Аня.
А Лена уже прикрыла глаза и словно отключилась.
«Она умеет не только работать, но и бережно дозировать свои силы», — подметила Инна, взглянув на расслабленное лицо и тело подруги.
*