Любовь нас выбирает
Шрифт:
— К приключениям, к опасностям и кровавому адреналину? — шепчу в ответ.
— Вообще-то просто на красный свет и, вроде как, тороплюсь жить и пробовать-пробовать, лизать, кусать, сосать и, конечно же, лапать. Есть такое, каюсь! Но я меру знаю — не переживай, на чужое не претендую, не посмею, как бы меня всякие куклы сладенькими формами не соблазняли… Кстати, маленькое замечание или наблюдение — не обижайся, друг. Но ты плохо ее кормишь — она совершенно не мой формат! А на ее лице я определенно вижу кумачовый цвет и рецептурную табличку с твоим корявым мужским почерком «Уже занято, Смирнов!
— Что-что? — разворачиваюсь к нему всем телом, изображая полное непонимание на лице. — Смирнов, ты что сексуально больной? Нимфоман, что ли? Или кто ты? Извращенец? Иди к черту, дебил!
— Вот! Совсем другой разговор! Морозов к нам вернулся!
— Леш, правда, отвали, — и тут же добавляю, — от нас. Я тебя прошу.
— Ничего! Все! — выставляет руки. — Забыли, проехали. Вероятно, я не прав, ошибся, все искуплю в натуральную величину…
Тут только остается надеяться, что слово он держит, а не просто водит языком…
Родители прибыли строго по расписанию — кортежем из трех машин, не забыв прихватить оставшийся молодняк, свое второе поколение. К сожалению, немногочисленный — от нашей семьи был только Димка, Наташа поздравила «великолепную Смирнову» по телефону, а родной младший сын, Сергей, прислал любимой маме видеообращение, все в делах — кто строит личную жизнь, а кто карьеру!
Так получилось, что за огромным праздничным столом нас мягкой силой усадили друг напротив друга с Надей, словно пару. Да мы и чувствовали себя точно так же, по крайней мере, я видел, какую весь вечер она испытывала неловкость — абсолютно не участвовала в разговоре и практически ничего не ела, только шепотом отказывалась от всего, что я ей предлагал, сидела, словно тот ягненок на заклании, стыдливо опустив глаза и проглаживая свои руки на коленях. Я стопроцентно ее смущал. С одной стороны меня это все веселило-развлекало, а с другой… Сука! Кукла, да за что? Я ведь не зверь, а ты меня, как прОклятого боишься.
— Надь, — пытаюсь как-то расшевелить ее.
Нет! Не ведется! Пересаживаюсь к ней, теперь мы находимся плечом к плечу и я ее слегка в бочок толкаю:
— Слышишь, перестань. Что такое? Ты ничего не ешь? Может…
— Мне неудобно. На нас все смотрят, как…
— Как на кого? — до сих пор все эти ее страхи задевают. — Скажи, и кончим с этим! Так, как на кого? Мы что с тобой, преступники? Чего ты?
— Мне кажется, что все знают, о том…
— И пусть! Я сижу рядом с тобой и сейчас предлагаю свои жалкие услуги только в качестве вечернего ухажера… Плевать на домыслы этой толпы!
Она пересекается со мной глазами.
— Исключительно за обеденным столом, кукленок! Только тут! Ты же помнишь…
— Я помню про ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО деловые отношения, а у меня складывается впечатление, что Смирнов о чем-то догадывается и ведет с нами какую-то подпольно-двойную игру. Я ему не д…
— Он все знает!
— Что? — округляет свои, и без того, большие глаза.
— Лешка — не дурак, Надежда, а я, наверное, до сих пор тобой обижен.
А сейчас, кажется, обижена и она!
Тут,
— Максим, потом. Перестань…
Глава 11
— Не отталкивай меня, Наденька. Слышишь? Не упирайся руками, не надо.
— Я… Извини. Больше не буду.
— Обними меня. Ну же. Крепче! А там расслабься, не сжимай ногами, а то спина будет болеть. Наоборот…
— Поняла-поняла.
— Ты мне доверяешь? Надя? Посмотри на меня. В глаза…
— Будет больно?
— Нет.
— Все говорят, что это очень больно. Ты сейчас обманываешь? Максим…
— Никогда! Тебя никогда не обману.
— Господи, как приятно. Поцелуй еще! Мне нравится, когда ты прикусываешь шею…
— Буду целовать всегда! Всегда-всегда! Если ты позволишь! Так бы всю и зацеловал. Свою золотую девочку!
— Максим, подожди. Я, наверное, передумала! Не хочу! Пожалуйста, давай закончим… Ай-ай!
— Тшш… Поздно, Наденька, я уже там…
— Потрясающее платье, кукленок! Надевай его почаще. У тебя красивая спина и крылья. Тебе идет.
— Крылья?
— Угу.
— Что это значит?
По-видимому, ничего! Ничего достойного моего внимания. Не обозначил свой ответ. Никак! Молча берет со стола какой-то очередной свой кулинарный шедевр и направляется в общий зал.
Не заметила, как подошел, как он подкрался — точно дикий зверь, который зорко выслеживает жертву, загоняет неразумную, берет ее в стальной захват, терзает, мучает, играет, а потом…
— Забыл! Прелестно! Надя, будь добра? — возвращается на кухню и шипит, чтобы никто из гостей не расслышал. — Надя, подай, пожалуйста…
Я вздрагиваю, а кожа мурашечной судорогой исходит — теперь меня от вызванного ужаса знобит? Вот это чудо-вечер!
— Ты напугал меня. Уже второй раз за те пять минут, что здесь находишься. Можно этого не делать, Зверь?
— Менажница. Я ее не взял, да мне и рук не хватит. Будь добра! Помоги, пожалуйста.
Что это такое? Оглядываюсь по сторонам, пытаюсь отыскать из представленного ассортимента блюд то, что он только что назвал. Рукой указываю: