Любовь нас выбирает
Шрифт:
— Без проблем.
Пока эта шальная женщина будет бегать, рассекая по грязным и глубоким лужам, мы с ребятами на кухне обсудим наши сегодняшние планы, которых, как уже традиционно повелось, очень много, их у нас всегда с лихвой.
— Макс, привет, — грозный Велихов подкрадывается со спины.
Гришаня чем-то недоволен? Резко оборачиваюсь, вскидываю руку и смотрю на время. Только половина седьмого, а он уже на ногах. Что-то случилось? Надеюсь, что все же он пришел с хорошими вестями.
— Привет, — протягиваю на рукопожатие
— Ты один? — Велихов меня перебивает и он абсолютно серьезен, а мне это, естественно, уже не нравится. — Кто тут есть? Где твои подшефные? Надька здесь? Смирнов?
— Надя убежала ловить дождевые капли и воспаление бронхо-легочных артерий, Лешка сегодня у себя — он не придет, а ребята, как обычно, на кухне суетятся, готовят полуфабрикат. Что случилось?
— Где можем поговорить? — он оглядывается, как воришка по сторонам.
— Ты, сука, меня сейчас пугаешь своим видом…
— Я надеюсь на это.
— Велихов!
— Макс, я тебя предупреждал! Слышишь! Помнишь, — тянет меня за рукав темно-синей куртки-кителя, — тварь такая, помнишь, я тебе говорил, чтобы ты мне не врал? Макс? В самом деле!
Я не пойму, в чем конкретно Гришка меня сейчас подозревает или обвиняет. Не пойму!
— Я не врал тебе. Ты же мой старый друг и к тому же адвокат. Какой мне смысл? И потом, в чем конкретно ты меня сейчас пытаешься уличить? Идем туда.
Мы проходим в мой импровизированный кабинет. Там ничего нет, кроме книг по старинному поваренному искусству, многочисленных атласов кулинарной мудрости, моих рекламных фотографий, новых буклетов меню, а также бесконечных наборов ножей и сменной формы. Вот и весь мой нищенский профессиональный клад — все, что заслужил, выиграл, своим титаническим трудом собрал и заработал.
— Я встречался с адвокатом противной стороны, Максим.
— Что?
— Да, друг мой. Я имел пренеприятнейший разговор с представителем твоей бывшей второй половины, а ныне добропорядочной и верной жены Азата Заурова, Мадины.
— Гриш…
— Перейду сразу к сути. Предупреждаю, тебе, мой друг любезный, не понравится, что я сейчас скажу, но, знаешь ли, мне тоже все это не улыбалось и в страшном сне не снилось, да и в той самой яви никогда не виделось. Ты, Макс, просто охренел! Короче, она утверждает, что сын, — он прокашливается, а затем практически у самого уха шепчет, — не твой. И у тебя, соответственно, нет на него прав, не только юридических, но и тех, которых тебя тогда лишили… Законно, Макс, хочу заметить. Ведь ты этому мальчишке, как оказалось, — никто! А для его матери — муж-зэк, которого она «вай-вай» как боится. Тут…
— Что? Я… Я… Не пойму! Этого не может быть? Как? Она ведь утверждала, что я изнасиловал ее, и потом родился мальчик. Такая ведь линия обороны изначально была? Или я что-то путаю, Гришаня?
— Вот ты мне и объясни, друг любезный,
— Я заплачу! Если дело в этом, Гриша…
— Сука! Ты думаешь, меня бабки интересуют. Да я просто так это говорю! Твою мать! Как ты меня достал! Макс, — он дергает меня за плечо, — ты ведь не отец мальчишке, а нам, прошу прощения, то есть тебе, соответственно, будет и законно, и по-человечески отказано и, если честно, правильно и поделом. Ты это понимаешь?
— Нет!
— Да, блядь, да! Отступись! Или опровергни и докажи в придачу.
Не верю! Эта баба утверждает, что Ризо — не мой сынок? Не верю, не может быть! Она точно была невинна, в наш первый раз я точно трахал девственницу, все однозначно, никаких сомнений. Сука! Да я еще в себе! Там точно было целостно и неприкосновенно, а потом…
— Гриш, я, — отхожу подальше и присаживаюсь на подоконник, — я… Ты меня сейчас огорошил и на хрен растоптал, да просто убил! Что это за игра такая? Я, правда, ни хрена не понимаю…
— Ты не понимаешь? А хочешь, чтобы я разобрался и что-то еще доказал? Ну, знаешь, милый друг, я — не сыщик, не детектив и не следователь. Скажу лишь…
— Ризо — мой сын, — еще раз утверждаю, фактически, как молитву повторяю несколько раз, — мой сын, мой сын, мой сын. Я в этом абсолютно, стопроцентно уверен. Нет больше никаких других отцов — я точно знаю!
— У нее есть результаты генетической экспертизы, Максим. Это все не шутки!
Я вскидываю на него безумный взгляд — сейчас не верю! Ни одному слову, домыслу или сплетне.
— Знаешь, что это такое? — еще раз тихо уточняет.
— Это…
— Да-да. Та самая экспертиза ДНК на отцовство, — как несмышлёному ребенку объясняет.
— Я не давал ей образцы, — мотаю, как безумный головой, и продолжаю повторять, как заведенный, — не было, не было, не было такого. Все отрицаю!
— Да ей и не надо. Это был тест по нестандартным образцам ДНК. Вы ведь жили вместе, как муж и жена, ты думаешь, это сложно провернуть? У нее есть твои рубашки, старые зубные щетки, расческа, бритва, использованные презервативы, на худой конец. Макс, Макс, это просто, у вас было одно местожительства, а у нее вполне оправданная цель. Развод и последующий выгодный брак, а ты сейчас всему этому мешаешь!
— БЛЯДЬ! БЛЯДЬ! БЛЯДЬ! — ору, как раненое животное. — ЗАЧЕМ? ЗАЧЕМ ВСЕ ЭТО, ГРИША? Н-Е П-О-Й-М-У!
— Тшш, заткнись! И не кричи, пожалуйста. Макс, — он громко сглатывает и взгляд от меня отводит, — тебе не выиграть. Прости, пожалуйста! Никогда. Это неоспоримо! Если ты — не отец ребенку, а вы в разводе, то… Прости меня, какие у тебя права?
Я что, сука, плачу? По крайней мере, из глаз точно что-то льется, надеюсь, что кровь и я сейчас из этой сучьей жизни навсегда уйду. Правда! Сука! Да за что? А главное, как такое вообще возможно?