Любовь в облаках
Шрифт:
Если уж хочешь с кем-то уйти — выбирай меня. Я, по крайней мере, за слова отвечаю.
Девушка перевела взгляд на него, и взгляд её упал на узор на рукаве его парадной одежды — вышитый шёлк чиновничьего ранга.
Следом она ровно опустилась на колени и, выпрямив спину, с ясным голосом произнесла:
— Господин, меня зовут Мин И. Мин — как в «ясная луна», И — как в «возлюбленный».
Цзи Боцзай: …
Да она лавирует лучше любого кормчего.
Весельчак расхохотался, хлопнув в ладони:
— Ясная Луна,
Мин И радостно поднялась на ноги. Но, прежде чем подойти, бросила на Цзи Боцзая короткий взгляд — в её глазах смешались извинение, старание понравиться и… капелька сожаления.
Вот эта самая капелька и подействовала хуже пощёчины.
Она смотрела на него, как на идеальную фарфоровую вазу, в которой вдруг обнаружила крошечную трещину. Великолепно, но — не берут.
— Объяснись! — Цзи Боцзай даже рассмеялся от возмущения. Он рывком перехватил её за запястье и подтянул ближе. — Что во мне не так, а?
Мин И замерла, испуганно замотала головой:
— Господин, раз вы сидите в этом зале, то, конечно же, вы из числа драконов среди людей. Разве я смею говорить, что вы «нехороши»?
— А тогда почему — к нему?
Девушка смущённо перебирала пальцами край рукава, не зная, куда деть руки. Улыбнулась — немного неловко, немного хитро:
— Господин вы… конечно, хороши. Только… у вас ведь пока нет официальной должности. А вот у него — вы только посмотрите на узор! Такой разрешается носить лишь сановникам третьего ранга и выше.
Большой чиновник — это же прекрасно.У большого чиновника — дом большой, жалованье высокое, слуги, повозки, одежды, блюда из лаковых коробов… Если бы он взял её к себе, она бы зажила в достатке — и сытно, и сладко.
Глаза Мин И заметно засияли при этой мысли.
Чиновник, к которому она только что склонилась, на миг опешил… а потом раскатился громким смехом:
— Ха-ха-ха! Вот это девчонка! И весёлая, и глаз у неё меткий! Прелесть!
Лицо Цзи Боцзая потемнело. Он одним резким движением оттолкнул его в сторону, подхватил Мин И и усадил прямо себе на колени. Со стола схватил только что подаренный ему нефрит и вложил девушке в ладонь:
— Держи. Это тебе.
Мин И почувствовала прохладу в руке, опустила взгляд — и рот её округлился от изумления:
— Это же высший сорт белого нефрита! Он стоит… невероятно дорого!
Цзи Боцзай сказал спокойно, но с явным вызовом:
— Только что получил от великого министра. Среди всех трёх департаментов и шести управлений только у меня одного — есть такой.
— Ух ты… — Она моргнула. — Тогда вы, господин, действительно… потрясающий.
— Ну, ничего особенного, — лениво протянул Цзи Боцзай, слегка приподняв бровь. — Просто чуточку лучше, чем вот этот вот чиновник третьего ранга.
Он указал подбородком в сторону соперника и, медленно повернувшись к девушке, добавил:
— Дам тебе ещё
Мин И прижала к себе нефрит, словно тёплого котёнка, и заморгала, будто стараясь взвесить не только выбор, но и последствия:
— А если… если я выберу его, вы заберёте нефрит обратно?
— Разумеется, — Цзи Боцзай кивнул без капли сомнения.
Кто бы мог подумать, что даже после этого, эта маленькая, наглая, расчётливая девчонка — только погладила ещё раз прохладный камень, как будто прощаясь, и… протянула его обратно.
— Он всё правильно сказал. Господин — человек высочайшего ранга, вы ведь точно не станете забирать такую, как я, во двор. А я не хочу напрасно тешить себя надеждами. Лучше уж выбрать путь поспокойнее.
Она указала на чиновника, который всё ещё пребывал в полузабытье от радости, и произнесла:
— Я бы хотела уйти с ним. Прошу вас, господин, не держите на меня зла.
…
За свои двадцать с лишним лет Цзи Боцзай ещё никогда не испытывал такого унижения.
Улыбка на его лице застыла — хищная, ледяная. Он провёл большим пальцем по уголку её губ, голос стал почти шелковым:
— Не выйдет.
Из всех танцовщиц этого вечера, только ты мне приглянулась.
— Да ты это уже говорил, — не выдержал тот самый чиновник, приподняв бровь. — Минут пять назад. Тем же тоном, между прочим.
— Молчи. — Цзи Боцзай даже не посмотрел на него.
— Ага. — с деланной покорностью откликнулся тот, снова потянувшись к чаше.
Глава 2. Обычно на сцену выходят в роли добычи
Он больше не смотрел на неё — просто притянул к себе, заключив в кольцо объятий. Его ладонь, широкая и тёплая, легко скользнула по линии её талии, будто разглаживая шёлк. Другой рукой он потянулся к винной чаше и медленно наполнил её до краёв.
Мин И застыла. Она не знала, как себя вести. Попробовала осторожно выскользнуть из его рук, но стоило ей лишь шевельнуться, как его объятия стали крепче.
— Тоже хочешь выпить? — спросил он, будто невзначай.
Она тут же замотала головой, как испуганный воробей. Но он, словно не замечая её беспокойства, нежно поднёс чашу к её губам.
— Ах, ты, наверное, жалеешь меня. Видишь, как тяжело мне даётся это.
Если тебе и тяжело — так зачем же наливаешь? — раздражённо подумала она, но вслух ничего не сказала.
Морщась, она понюхала вино — и, пересилив себя, едва-едва лизнула край чаши.
Обжигающе.
Пальцы дрогнули — чашу она не удержала. Вино пролилось, горячей струёй пропитав половину тонкой ткани её одежды. Прозрачный шёлк прилип к коже, окутываясь тёплым ароматом вина и тела.
Цзи Боцзай опустил взгляд. Её щёки налились румянцем, в глазах дрожала влага. Вся она теперь напоминала лепесток лотоса, погружённый в воду — розовая, прозрачная, тончайшая, как фарфор, сияющий изнутри.