Любовь в облаках
Шрифт:
Он переступил порог — и удивлённо приподнял бровь.
Мин И была облачена в полупрозрачную юбку цвета нефрита, ткань мягко расползалась по сиденью, как распускающийся цветок. Но на талии — всё резко сужалось: пояс из розового шелка был затянут так туго, что подчёркивал её хрупкость до миллиметра.Верхняя рубашка цвета туманных вод обтягивала грудь ровно настолько, насколько нужно — ни излишка, ни недостатка.
Она сидела, полностью сосредоточившись на книге.Хотя за окнами уже сгущались сумерки, её макияж оставался безупречным —
Услышав звук у двери, она подняла голову. В глазах вспыхнула точно отмеренная смесь удивления и застенчивости:
— Господин… вы вернулись?
Цзи Боцзай слишком хорошо знал женщин, чтобы не распознать её уловки.Он видел, что румяна свежие. Видел, как нарочито был расправлен подол. Всё в ней говорило: «я жду тебя, я приготовилась».
Но… именно в этом и была прелесть.Ведь какому мужчине не приятно, что ради него женщина старается быть идеальной?
Так что он без лишних слов подошёл и легко притянул её к себе:
— Скучала?
Щёки Мин И слегка порозовели, она послушно прильнула к нему:
— Господин так занят, как я могу быть капризной и мешать делам…
Понимающая, нежная — всё при ней.Вот только… что-то в этом было слишком правильным.
Цзи Боцзай сел, взял её за подбородок и слегка приподнял лицо:
— Всё ещё мечтаешь о своём чиновнике третьего ранга?
Внутри неё что-то дёрнулось. Она поспешно замотала головой:
— Н-нет! Как можно! Раз уж я пошла с вами, то в моём сердце — только вы, господин.
— Врёшь, — прищурился он.
Мин И неловко почесала бровь, взгляд убежал в сторону, и почти шёпотом пробормотала:
— Ну… надо же мне хоть немножко времени, чтобы привыкнуть…
— Прекрасно, — лениво протянул он. — Как раз кстати.Во дворце случилось убийство. Сейчас допрашивают всех танцовщиц. Хочешь привыкнуть — я тебя обратно отведу. И суду поможешь, и привыкнешь заодно.
— Убийство?.. — Мин И ахнула, и на её лице в одно мгновение погасли краски. — Кто… кто погиб?
— Лекари из Байцаотанга. — Он скосил на неё взгляд, наблюдая за малейшей реакцией. — Ты их знаешь?
— Нет! Нет-нет, не знаю! — она замотала головой слишком быстро.
А потом, моргнув, добавила с запинкой:
— Но… почему подозревают именно танцовщиц?
— Эти двое умерли прямо под носом у великого министра, — небрежно заметил Цзи Боцзай, лениво теребя шёлковый пояс на её талии. — Ни звука, ни следа.Кроме как танцовщицы подсыпали яд — других версий просто нет.Ты ведь тоже была на том пиру. Так что… вполне возможно, что скоро и за тобой придут.
— Только не это! — тут же сникла Мин И, лицо вытянулось, губы опустились. — Я же с виду и близко не похожа на убийцу… Господин, прошу вас, разберитесь, я чиста как стекло!
Стоило ей понервничать — кончик носа наливался розовым, а глаза становились
Цзи Боцзай прищурился, с ленцой, в которой читалась насмешка:
— Раз не убивала — чего тогда боишься?
— Я… — Мин И чуть не всхлипнула. Тонкими пальцами вцепилась в его одежду, вся прижалась, как от испуга. — Я… я боюсь тюрьмы! В тех подземельях темно, грязно, кругом крысы, змеи, жуки… даже если невиновна, туда лучше не попадать вообще! Пощадите меня, господин!..
Он не спешил отвечать, просто наблюдал за её отчаянием с ленивым интересом, будто ждал, в какой момент она сорвётся по-настоящему.
Лишь когда глаза Мин И совсем заблестели, и она уже почти готова была расплакаться, он наконец притянул её к себе на колени.Пальцем легко приподнял её подбородок, улыбаясь лениво и хищно:
— Есть же я. С таким покровителем — чего бояться?
Мин И наконец расслабилась. Прижалась к нему, мягко, как тряпичная куколка, и, будто в поисках утешения, тёрлась кончиком носа о его шею, как кошка:
— Я так испугалась, господин…
А именно этого он и добивался.
Цзи Боцзай знал женщин — слишком хорошо.Он не раз ходил по краю, обольщал, подчинял, разбирал чужие сердца, словно музыкальные шкатулки. И таких, как Мин И, он читал с первой страницы.Она ведь раньше не знала, на кого положиться, не понимала, к чьей тени прильнуть. Вот и пришлось её немного припугнуть.
Но теперь она сидела у него на коленях — смирная, нежная, не отталкивалась, не спорила.Даже тонкие руки обвились вокруг его шеи, как будто боялась, что он вдруг встанет и уйдёт.
Однако даже за такими объятиями он не терял рассудка.
Позже, когда Мин И уже отдыхала, он лично вызвал тётушку Сюнь.
Та, как обычно, коротко и по делу отчиталась:
— Девушка ни с кем не контактировала, подозрительного поведения не замечено. Происхождение чистое, можно отследить. Но… разговорчивая. Слишком.
Цзи Боцзай выслушал, кивнул.Его интересовали только первые строки. Что до её болтливости… ну, ещё пару дней — и он перестанет на это обращать внимание.
Пусть болтает. Всё равно слушать он не будет.
— Есть у неё какие-то… предпочтения? — лениво поинтересовался Цзи Боцзай.
Тётушка Сюнь скривилась:
— Золото, серебро, нефрит — всё любит.
Любовь к деньгам — не новость.Но вот такая бесстыдная, откровенная жадность попадалась ему впервые.Другие — даже если жадны, стараются прикинуться благородными: ах, мне и букет цветов достаточно… ах, главное — чувства…А эта? Эта, наоборот, грудь вперёд, глаза в блеск, и прямо-таки зовёт: «Смотрите, я хочу всё и сразу!»
Что ж…Цзи Боцзай пожал плечами — его это устраивало. Деньги у него есть.Если она берёт — и потом не лезет в душу, не цепляется — значит, всё честно. Он заплатит, она уйдёт. Без глупостей.