Люди государевы

Брычков Павел Алексеевич

— Немедля всех ближних казаков к зелейному погребу. Половина караула от дома воеводы снять и — к погребу! После порох перенести в амбар на гостиный двор!

Скоро от дверей зелейного погреба протянулась цепочка казаков, которые передавали друг другу бочонки с порохом и складывали их на сухой земле. Бунаков облегченно перевел дух: порох спасли вовремя. Лишь донышек нескольких бочонков коснулась вода.

Глава 34

В 17-й день мая возвратилось посольство Василия Бурнашева из Телеутской землицы от князца Коки Абакова. Однако в Томск сразу не

пошли, а остановились в слободе Верхней и известили о прибытии воеводу Илью Бунакова. Илья с подьячими Захаром Давыдовым и Федором Редровым немедля прискакали в слободу. Василий Бурнашев с Неудачей Жарким, Яковом Булгаковым и служилым мурзой Тосмаметом Енбагачевым стояли в доме пашенного крестьянина Федора Вязьмитина.

Войдя в избу, Бунаков в нетерпении спросил Бурнашева:

— Сказывай, что привез от Коки!.. Для чего он своих людей к нам ни с какими вестями, ни с торгом не присылает, нет ли какой шатости от его белых калмыков, не замышляют ли контайшины черные калмыки набеги на русские города и его улусы?

— Как прибыли мы к Коке, то пожаловали ему мёду, вина и два портища чермного аглицкого сукна, то он всё принял и на наши вопросы все отвечал…

— Против Осипа говорил ли какие слова?

— Кое-что говорил, однако о том, что князь Осип контайшу просил вместе воевать Коку, о том не сказывал… Однако, как ты велел, мы порожний лист привезли, на коем Кока за неграмотностью руку приложил по-своему — лук, то его знамя, а брату своему Суртаю, который грамоте умеет, велел руку приложить в свое место по-калмыцки…

— Вот и ладно! Захар, — обратился он к Давыдову, — бери чистый лист и пиши начерно статьи, кои после перепишем в подписанный Кокой и Суртаем лист… Пиши в первой статье, что Осип запрещал торг русским людям, остякам, татарам и белым калмыкам, грабит их, в тюрьму сажает и кнутом бьет и живот вымучивает…

Бунаков в задумчивости заходил по избе и продолжил:

— Далее пиши, что в грамотке своей к контайше, правителю черных калмыков, непристойными речами пишется, называется братом государя-царя…

— Тут можно писать, будто хан посылал к Коке своего человека Чюлыма-Кутугура, Карагаева сына, узнать, верно ли Щербатый брат царю… — вставил Тосмамет Енбагачев. — Знаю такого человека!..

— Допиши, — согласился Бунаков. — Напиши, что в той же грамотке князь Осип предлагал контайше вместе идти на Томск и вместе воевать Коку, а тот слыша такие вести, побежал вверх по Оби в Катунь…

— Можно писать, что князь хотел бить кнутом и повесить посла Коки Базыбекова, когда тот приезжал справиться о здоровье государя! — поднял голову от листа Захар Давыдов. — Был такой посол в прошлые годы…

Бунаков согласно кивнул и добавил:

— Пиши далее, что Осип подозвал Сакыл Кулина войною на теренинцев, наших ясашных…

— Илья Микитович, надо бы отписать, отчего ранее Кока нашим послам не говорил, что Щербатый стакался с контайшой, — посоветовал Бурнашев.

— Напиши, потому не писал, что Немир Попов приезжал лишь с торгом, а такие послы князя, как Гречанин и Вершинин, лишь отгоняли его от царской милости… Добавь, что с торгом не приезжал, ибо Щербатый грозил вешать и грабить телеутов, а не токмо русаков… Напиши, что Кока отговаривал контайшу от похода на Томск, говорил ему, что братом царя Щербатый худо называется…

— Иван Микитович, давай

напишем про тебя, что ты добр, насильно ничего не отбираешь и послы от тебя смирные, худа никакого не говорят, смуты не делают, — сказал Федор Редров.

— Ладно, пишите, — махнул рукой Бунаков.

Дождавшись, когда Неудача Жаркой перенес начисто с черновика на лист, подписанный Кокой и его братом, посольство Бурнашева не спеша двинулось в Томск. В съезжей избе они вручили статейный список ответов Коки Бунакову, который вернулся в город ранее скорой ездою.

Получив статейный список, Бунаков приказал денщикам созвать на завтра всех «грацких жителей» к съезжей избе.

Взобравшись с Захаром Давыдовым на поленницу возле заплота съезжей избы, Бунаков возвестил собравшимся на сход казакам:

— Из посылки к князцу белых телеутов Коке возвратилось посольство Василия Бурнашева. Захар Давыдов зачтет вам статейный список, что за Кокой записан. Внимайте без шума!

Захар Давыдов начал читать статейный список… Когда Давыдов окончил чтение, в тишине раздался громкий возглас Ивана Чернояра:

— Измена, братцы! Оська изменник! Убить его надо немедля!..

— Верно, в реку его кинуть с камнем на шее! — поддержал Чернояра Тихон Серебренник.

— Смерть изменнику! Смерть! — загудели в толпе.

Бунаков поднял руку и прокричал:

— Пусть его сам государь казнит! Выселить его на посад, чтоб он в остроге не навредил, коли черные калмыки придут!

— Так он сбежит с посаду и будет на нас напраслину возводить перед государем! — возразил громко Федор Пущин. — Пусть тут сидит. А опасаясь неприятеля, закрыть Бугровые и Троицкие ворота, решетки на них опустить, оставить открытыми лишь Воскресенские ворота. Караульных у них поставить с пищалями вдвое!

— На башни пушкарей поставить с караулом же! — крикнул Остафий Ляпа.

Долго еще судачили казаки, что делать. Кроме закрытия ворот решили усилить заставы. На остров вверх по течению Томи был отправлен Дмитрий Копылов с десятью казаками, а вниз по течению в деревню казака Вешняка Егупова послан с казаками Василий Меньшой Старков. Обоим были даны наказы никого из Томска без проезжих грамот с воеводской печатью не пропускать.

Несколько дней город жил в тревожном ожидании. Но миновала седмица, а неприятель так и не появился. Пошла обычная жизнь. Однако окрытыми оставались по-прежнему лишь одни ворота.

Осип Щербатый, узнав о статейном списке, сумел отправить в Москву отписку в трех экземплярах с холопом своим Ивашкой Овдокимовым и проезжавшим через Томск кузнецким казачьим атаманом Петром Парыбиным, что никакой измены от него не было и контайшу он не уговаривал пойти на Томск и воевать Коку не звал. В конце октября отписка была доставлена в Сибирский приказ.

Глава 35

В 7-й день июня в съезжую избу пришли дети боярские Федор Пущин, Василий Ергольский, пятидесятники Кирилл Власов, Матвей Давыдов, Никита Расторгуй, Иван Игнатьев, Осип Филимонов, Мартын Гиринский, десятники Абрам Кизылов, Прон Голешихин и били челом воеводе Илье Микитовичу Бунакову от всех «градских жителей», детей боярских, конных и пеших казаков, чтоб отпустил он второе посольство из Томска в Москву для подачи городской челобитной государю.