Люди на болоте. Дыхание грозы
Шрифт:
вместе с тем охватило нетерпенье - скорее бы снова встретиться.
Он замкнул гумно и собрался уже пойти в хату, как его окликнули. Василь
остановился: к нему приближался маленький хромой Грибок Ахрем.
– Жито молотил?
– спросил он.
– Жито...
– Хорошее? До рождества на хлеб и оладьи хватит?
– Ат...
– поморщился Василь.
– Нет ничего...
– Земля, туды ее мать!
– выругался Грибок.
– Земля... Песок один...
–
– Возле цагельни?
– Ага. Зерно, братко, как боб. Что ни сноп, то мешок.
Диво...
Василь знал,хчто весь этот разговор и любопытство Грибка только так,
для вида, и ждал дальнейшего, гадал, что же привело к нему Ахрема. И не
друзья - Грибок чуть ли не в три раза старше его, и не соседи - живет он в
отдалении и не мог завернуть сюда просто так. С каким-то делом пришел...
Грибок не спешил.
– Как дед, Денис как, здоров?
– Здоров.
– Взял что с ульев?
– Ат, пустяк...
– Не говори, братко. Меду возьмешь в рот ложку, а...
чуешь!
– Толку с него - без хлеба.
– Мудрый старик, - с уважением проговорил Грибок, покачивая головой.
–
Пчелу лучше, чем человека иной, понимает! И рыбу!.. Мудрый!
"Меду, видно, хочет попросить! Чай подсластить, скажет, или еще что
придумает", - насторожился, неприветливо следил за Ахремом Василь. Но тот
свернул на другое, главное, судя по тому, как он серьезно заговорил:
– Землю переделять хотим... Может, слышал?
– Слышал...
– Чтоб по-людски было. А не так, как досель...
– Давно бы пора!
– А когда было собраться? Так на воскресенье и надумали... Я вот думаю,
что тебе надо прийти. Матка все же, что ни говори, женщина. Или, может,
Денис пускай придет?..
– Я приду, - твердо сказал Василь.
– Ну вот и хорошо.
– Грибок уже собрался идти, но остановился.
– Я об
этом начал оповещать еще позавчера.
А тебя что-то не видел. Так ты не обижайся, я это без хитрости... Так,
говоришь, нет меду?
– Нет. Дед недавно смотрел.
– А может, есть немного? Хворает мальчонка у меня.
Полакомиться бы ему. Может, поправился бы скорее...
– Нету...
– Ну коли нет, так нет...
– виновато произнес Грибок и подался на
дорогу за гумнами.
"Берут завидки на чужие пожитки! Меду захотел!
– подумал неприязненно
Василь.
– Ага, жди!.. Издаешься вам всем!.." Василь тут же рассудил, что,
может, немного и надо было бы дать меду, а то вдруг Грибок обидится за
отказ и, лихо его возьми, обделит, нарезая землю. Как-никак
этом...
– С кем ты там говорил?
– встретил его дед Денис, когда Василь вошел во
двор.
– Да Грибок...
– Чего он?
– Собрание, говорит, будет про землю... И меду просил.
Для дитя, - мол, хворый...
– Хворый? Надо бы дать ложку.
– Дать! Издаешься каждому! А что на базар повезем, за что хлеб купим?
Дед не стал возражать: Василь в доме становился как бы старшим по чину,
хозяином, забирал власть.
Когда Василь, поужинав, встал из-за стола, мать заботливо посоветовала:
– Свитку возьми. Дождь собирается.
– На холод повернуло, - отозвался Денис.
– Дождя не должно быть... А
свитку надень...
Василь набросил свитку на плечи и вышел из хаты. На дворе было темно,
пасмурно и холодно, с ближнего болота несло гнилой сыростью.
Ганна пришла на заветное местечко у изгороди в аккуратной домашнего
сукна жакетке. Василь уже не раз про себя отмечал, что она
прихорашивается, идя на свидание, и это его наполняло гордостью. Старается
понравиться ему, старается, как перед настоящим кавалером...
Василь хотел обнять ее, прикрыть свиткой, но она уперлась руками,
отстранилась и долго стояла одна. Влажный ветер с болота трепал ее волосы,
она время от времени поправляла их рукой. Жакетка, видно, грела плохо,
Ганна мерзла, но не признавалась в этом. Она сильно озябла и, когда Василь
снова привлек ее к себе, не сразу перестала дрожать.
Вместе было тепло и хорошо. Василь слышал, как трепещет, бьется возле
его руки Ганнино сердце...
Обнимая ее, Василь мечтал:
– Чтоб с того куска, что возле цагельни, досталось. Вот бы надел был!..
Меду продал бы, семян купил бы отборных...
Поглядели бы!
– Любишь ты хвалиться!
– А чего ж! Может, не веришь?
– Да нет, может, и верю! Если не врешь, то, видно, правда.
– Правда.
– Он добавил убежденно: - Со мной не пропадешь!
– Уга. Ты ж еще и не говорил, что хочешь взять меня!
– А чего говорить? И так видно.
– А я думала, не на Просю ли горбатую поменять собрался! Молчит и
молчит!
Василь озабоченно, по-хозяйски, степенно признается, делится с Ганной:
– В хате - холодно, тесно. Стены прогнили... Не хата,
а просто гроб...
– . Что гроб, то гроб...
– Хочу зимой немного лесу купить. Думал, куплю больше, за мед. А тут -
жито пустое. Мед надо менять на хлеб...