Люди на болоте. Дыхание грозы
Шрифт:
– Собрание. Оправдываешься, сволочь?!
– Собрание. Обчество...
– Вот как дам по башке! Будет обчество! Слушай! Передел атаман Маслак
отменяет!.. Запомни, если хочешь деток видеть. Ясно?
– Ясно... Только разве собрание...
– Если будет передел, заказывай гроб!
– повысил голос бандит.
– Загодя
ложись!
– Братки, да разве ж я один...
– И другим передай! Пусть тоже, если жить охота, закажут! Передашь?
–
– На этот раз - всё. Иди!
Грибок несмело, будто не веря, что все это кончилось, бочком,
оглядываясь на хрипатого, ступил несколько шагов. Сейчас крикнет, воротит
обратно - в страхе ждал Ахрем. Но хрипатый крикнул другое:
– До утра чтоб не рыпался!
Грибок, обрадованно кивнув, пошел быстрее. Он еще раз тревожно
оглянулся, когда бандит свистнул, но свистели не ему. Хрипатый, видно,
звал другого, стерегшего хату, - тот сразу пошел на свист.
Грибок осторожно прижался к плетню, уступил дорогу.
Только скрывшись за дверью в сенях и звякнув засовом, он почувствовал
себя свободнее. Но покоя не было и тут, жена дремала, будто ничего и не
случилось. Ложась рядом, едва сдерживая дрожь, он с упреком толкнул ее:
– Спишь!..
– А?.. Што?.. Што тебе?..
Грибок, переполненный только что пережитым, не ответил.
– Направил куда их?
– зевнула жена.
– Направил! Тут чуть самого не направили... На тот свет!..
– Што ты плетешь?
– То, что слышишь!. Пропади ты пропадом, такая жизнь!
– Чего же он? .. Уполномоченный этот?
– Уполномоченный! Такой он уполномоченный, как я... Чтоб их земля не
носила!
– Кто ж это?
– Маслаки!
– А!..
– жена испуганно вскрикнула.
Закрыв дверь, Ганна минуту постояла в сенях, прислушиваясь к тому, что
происходит между бандитами и Василем.
Но разговора их она не могла разобрать. Попробовала подсмотреть в щель
возле двери - ничего не увидела.
Она вбежала в хату, глянула в окно. В темноте с трудом разобрала -
Василя пустили вперед, а сами хищными тенями понуро потянулись вслед.
Пошли не на улицу, а куда-то в сторону гумен.
Боже мой, что они хотят с ним сделать! Она тут же упрекнула себя: как
она могла послушаться бандитов, отойти, оставить его одного!
Ганна бросилась к порогу, но остановилась. В теплой тишине слышалось
легкое дыхание Хведьки, посапывание утомленного отца. Ганна склонилась над
кроватью:
– Тато... Тато...
Мачеха недовольно повернулась:
– Чего тебе!
– Бандиты! Маслак!
Отец сразу проснулся.
– Василя
– А, боже!
– испуганно перекрестилась мачеха.
Ганна хотела сказать про дядьку Ахрема, но сдержалась:
мачеха не любит его.
Пока отец стоял возле окна, всматриваясь в фигуру, прятавшуюся совсем
близко за изгородью, Ганна в отчаянии думала, что делать, чем помочь ему,
любимому Васильку.
В тревоге о Василе она почти не думала о дядьке.
– Их тут не много. Всего человек пять...
– С винтовками?
– спросил отец.
– С обрезами...
– Ганну томила его медлительность, его молчаливое
раздумье.
– Людей надо оповестить!
– нетерпеливо сказала она.
Отец снова поглядел в окно, за которым темнело поле.
– Как?
– Я сюда, этим окном, - на огород... На улицу...
– Одурела!
– ужаснулась мачеха.
– Да он тебя из обреза в момент!..
– Он не заметит.
– Погубить захотела всех! Если своей головы не жалко, то подумала бы
хоть об отцовой! О Хведьке подумала б!
– А вы б о Василе подумали!
– в голосе Ганны послышались слезы.
– Ничего с ним не случится, с Василем твоим!
Ганна сделала шаг к окну, но мачеха опередила ее, раскинула руки.
– Не пущу!.. Тимох!
– крикнула она.
– Ты чего стоишь как пень! Не
видишь!
– Не надо!
– мягко сказал Ганне отец.
– Ничего ему не сделают.
– Не сделают!..
Ганна, давясь слезами обиды и отчаяния, отошла от мачехи, опустилась на
лавку. Тревога за Василя, за дядьку Ахрема, однако, скоро высушила ее
слезы. Она чутко вслушивалась в тишину села, улавливала дружный лай собак
со стороны пригуменья и с давящим беспокойством, со страхом ждала, что
вот-вот грянет выстрел, но всюду было тихо. Ни одного подозрительного
звука не услышала Ганна.
– Спят, скажи ты, все, как просо продавши...
– удивился вслух отец.
– Кто спит, а кто сидит и не дышит, - отозвалась мачеха Она осторожно
подошла к окну в сторону поля.
– Стоит, как пугало!..
Потом Ганна услышала неподалеку тихий свист. Насторожилась и
обрадовалась - тень-пугало, торчавшая за изгородью, удалялась от хаты.
– Пошел, - с облегчением отметил и отец.
Бандит скоро исчез в темном поле. Ганна встала, молча подалась в сени.
– Ты куда?
– услышала она за собой голос мачехи.
– Туда же!.. Пойду посмотрю.
– Опять! Сама на рожон лезет!..
– Не трогай!
– вступился отец.