Люди на болоте. Дыхание грозы
Шрифт:
Ганна кивнула.
– И вы ничего не ждали, ни о каких бандитах не думали?.. А они вдруг
подошли и - прямо к вам? Так сразу и подошли! Как это они вас так сразу
нашли?
– Не знаю... Мы там уже много раз были...
– Допустим, что вас видели там не раз. Допустим, что на вас направил
кто-нибудь, а сам остался в тени...
Ганна с облегчением отозвалась:
– Я и сама так думала! Кто-то показал, подвел!.. Чужими руками захотел
жар
– Кто это мог быть?
– Не знаю...
– Загадка... Туман...
– задумчиво произнес милиционер. Он внимательно
посмотрел на Ганну.
– Есть одна догадка, и очень простая. Что Дятел
Василь... сам... ждал их!
– Он? Вот уж выдумали!..
– Он, может быть, сам назначил встречу им!
Ганна вскочила в сильном волнении, возмущенная:
– Он... Они его еще немного - и пристрелили бы... Еще немного - и конец
был бы ему!.. А вы говорите!..
– Но ведь он повел их?
– Я... не знаю, как и что потом было...
– Вы давно знаете его?
– Оладьи из земли вместе лепили! Хаты ж наши - рукой подать!..
– Ганна
горячо, порывисто добавила: - Нет у него ничего с ними, с нелюдями! Я
знаю! Поверьте!..
Она обеспокоенно, с надеждой взглянула на Шабету, ждала, как приговора,
его слов. В сердце ее не гасла надежда - он поверит ей, поверит Василю,
видит же, что она не врет...
– Он не злой... Добрый он...
– Все хорошие, - недоверчиво, непримиримо ответил Шабета.
– Из кого
только бандиты выходят...
Он встал, костяшками пальцев постучал по столу, с угрозой заключил:
– Ничего, я докопаюсь! Выведу на чистую воду!
Выходя от Шабеты, полная тревоги за Василя, который опять стал самым
дорогим на свете, Ганна вдруг на крыльце увидела его самого. Он сидел,
невесело опустив голову, - видимо, ждал, пока его позовут к милиционеру. В
порыве сочувствия и ласки, мгновенно охватившем все ее существо, отдавшись
этому порыву, ни о чем не думая, будто подхваченная волной, Ганна
бросилась к Василю.
Она сразу поникла - так неласково взглянул на нее Василь. Он поспешно
отвернулся от Ганны и, как человек, готовый ко всему, решительно пошел в
сени.
– Со мной - так же, - сказал посыльный, Рудой Андрей, куривший возле
изгороди.
– Шел, сидел, так сказать, все молчком... Думает о чем-то...
– Переживает...
Ганна медленно спустилась с крыльца, побрела на улицу.
Шабета встретил Василя стоя за столом, окинул его быстрым пристальным
взглядом. В тяжелом отчужденном
лохматых, непослушных прядей жестких волос, во всей его понурой фигуре, в
расстегнутой домотканой сорочке, домотканых, с коричневыми болотными
пятнами штанах Шабета уловил что-то недоброе, звероватое.
– Оружие есть?
– спросил Шабета таким тоном, который говорил, что шутки
с ним плохи.
– Чего?
– Не дошло? Оружие - обрез или наган - есть?
– Нет...
"Лицо какое, чисто бандитское...
– невольно пронеслось в голове Шабеты.
– Глаза - в таких ничего не увидишь! Как за тучей... И один не похож на
другой. Будто не у одного человека! Один вроде светлый, а другой - карий,
дикий, как у волка..." У него росло странное недоверие к этому угрюмому
куреневцу.
– А что в кармане?
– Оселок...
– Достань. Покажи... Стой там!
Шабета многое повидал за время своей службы, случались всякие
неожиданности, потому держался настороже. Это было уже привычкой,
привычкой человека, который ездит один и один отвечает за все, за все свои
поступки, иногда при очень сложных обстоятельствах. Осторожность тут
никогда не лишняя.
В руках у парня было обыкновенный оселок. Шабета приказал подать
оселок, положил его возле себя, сел.
– Зачем принес его?
– Нож точил... Забыл положить.
Шабета внезапно ударил вопросом:
– Давно в лесу был?
– В каком лесу?
– Не прикидывайся! В банде!
Внезапность, грубоватость вопроса были его обычным приемом, когда, он
допрашивал подозреваемых в чем-то людей.
В таких случаях зоркому взгляду его нередко открывалось многое. Этот же
куреневец глазом не моргнул, только еще больше набычился.
– Не был я.
– И не водил их по ночам?
Василь молчал.
– Почему не отвечаешь?
– Зачем... Знаете уж...
– Знаем. Все знаем. И я советую не крутить напрасно. Все равно ничего
не выйдет... Давно с ними связан?
– С кем?
– Ну, не валяй дурака! С маслаковцами?
– Не знаю я их...
– Как же не знаешь, если - водил?!
– Тебе бы приставили обрез..
– Ну-ну, ты меня не бери голыми руками! Я тебе не приятель, не твоего
десятка!.. Знаю я таких. Каждый, как только попадется, овцой стать
хочет... Ишь - "приставили обрез"!
Василь не возражал. Что говорить попусту?
– Много было их?
– Пять, кажется...