Люди на болоте. Дыхание грозы
Шрифт:
отпустить? Может, правда, лучше по-хорошему с ней? Но кто это в Куренях из
хороших, настоящих парней уступал девчатам, делал по-ихнему? Мужчина есть
мужчина... Евхим видел, как часто-часто бьется жилка у нее на шее,
чувствовал ее плечи, грудь, все ее упругое, сильное, желанное тело, что
столько времени неодолимо тревожило, не давало покоя ни днем ни ночью. Он
столько бредил этой минутой, и вот наконец Ганна - не во сне, а наяву - в
его руках!..
его объятия, может, мягче будет, уважать станет. Опьяненный ее близостью,
Евхим жил теперь какой-то дикой яростью, радостным сознанием силы, власти
над своей добычей...
– Пусти... Плюну!..
Что она могла еще сделать, чем оградить себя, беспомощную, перед ним?
Видя, что он, как и раньше, не ослабляет рук, полная обиды, злости на свое
бессилие, на его перевес, Ганна с отчаянием и ненавистью плюнула ему в
лицо, прямо в хорьи глаза.
Евхим, будто его ударили, рванулся, гневно прохрипел:
– А, вот как ты!..
– Он изо всей силы яростно согнул ее, бросил на
траву. Они упали вместе, - Ганна, горячо дыша, задыхаясь, пробовала
вырваться из его объятий, упиралась, как могла, в грудь ему, собирая всю
свою силу, старалась отбросить его. Кто бы мог подумать, что она такая
сильная, эта гордая Чернушка, - распаленный злостью, ее горячей близостью,
Евхим еле мог удержать ее.
Он все больше свирепел от ее близости, от борьбы с ней.
Уже ни о чем не думал, в голове был какой-то жаркий, тяжелый туман.
Было одно тупое желание - не дать ей вырваться, не упустить, одолеть...
В запале борьбы, - сам не знает, как это случилось, - на миг отнял
руку; почему тогда понадобилось сделать это, он и позднее понять не мог.
Может, глаза застилал пот. А может, прядь врлос упала на них, не мог
припомнить. Все было как в бреду. Да и как тут вспомнишь, если в следующее
мгновенье произошло такое, что сразу забылось все на свете.
Он успел еще заметить, как она ловко выдернула руку из-под него, но
опередить ее не смог. Не успел сообразить ничего, как нос хрустнул. От
боли аж захватило дыхание.
Евхим невольно отшатнулся - боль ослепила, разламывала переносье, лоб.
Торопливо, испуганно пощупал нос, - думал, переломила. Нет, нос был цел,
но ведь боль, боль какая!..
Тревожно ощупывая лицо, Евхим почувствовал над губами что-то липкое -
шла кровь.
"Если б еще немного, искалечила бы, гадюка!" - подумал Евхим, бросая на
Ганну злобный взгляд. Она была уже поодаль, сидела на корточках, держала
наготове сук. Смотрела настороженно, недоступно,
отбиваться, готовая на все.
Кофта от плеча до груди была разорвана, и она, перехватив Евхимов
взгляд, приложила к смуглой полоске тела руку.
Едва Евхим шевельнулся, Ганна приподнялась, вскинула сук.
– Подойди только!
Евхим равнодушно сел.
– Нужна ты мне!..
Он не врал: ему и в самом деле уже не хотелось снова начинать возню с
ней. Вдруг пропал всякий интерес к Ганне.
– Как собаке пятая нога, так ты мне нужна!..
– Руки чуть не переломал, боров поганый!.. Вылупил глаза и лезет!
Думает, все ему можно!.. Захотелось, так поищи... а ко мне не лезь!..
–
Евхим и не глядя на нее почувствовал на себе угрожающий взгляд. Промолчал.
– Кофту порвал всю!.. В деревню хоть не показывайся!..
– Еще немного - глаз могла бы выбить!
– Могла бы! Не лезь!..
"Чем ударила?
– мелькнуло у него в голове.
– Сука у нее не было, сук
она потом взяла. Локтем, видно... Никогда не думал, что так можно ударить
локтем... Все равно как шкворнем!.." Евхим встал, начаЛ отряхивать землю,
травинки. Ганна тоже стояла, как и прежде, поодаль, все с тем же суком.
– "Не лезь"!
– пренебрежительно скривился Евхим.
– За версту не
подходи!.. Подумаешь, королева!
– Королева не королева, а не лезь!
– Не таких видал ..
– Так и иди к тем, к лучшим! Чего лезешь?
– И пойду! По тебе, думаешь, сохнуть буду! Эге, жди, дождешься, может,
на том свете!
– Вот и хорошо! Хоть раз что-то умное сказал!
Евхима, кажется, мало обрадовала эта похвала. Он пере
стал отряхиваться, вытерев кровь под носом, раздраженно сказал:
– Ну кто вы такие, Чернушки, что нос задираете? Ну что вы перед нами?
Ничто, ноль, можно сказать! Голь рваная.. .
– Вот и иди к богатым! Может, и найдешь королеву!
– И пойду! Разрешенья не спрошу! В Глинищи, в Юровичи пойду, куда
захочу! Такого цвету по всему свету, и не таких, как ты! Любая на
богатство - как муха на огонь! Иди выбирай, была бы только охота!
Ганна не удержалась, съязвила:
– Охота, кажется, есть!
Евхим промолчал, как бы показывая, что на всякую глупость не хочет
обращать внимания. И все же кончить разговор на этом ему не хотелось, -
пусть не смеется, не думает, что взяла верх, что он поддался ей, отступает.
– Захочу - будешь моей! Все равно не выкрутишься!
– Уга! Испугалась!
– засмеялась Ганна, но сразу же умолкла, заметив,