Люди сороковых годов
Шрифт:
– У меня уж самовар готов про них, - отвечала та бойко и повела Алену Сергеевну к себе в кафишенскую [107] , где они втроем, то есть Груша, старая ключница и Алена Сергеевна, уселись распивать чай. Вихров, перешедший вскоре после того с балкона в наугольную, невольно прислушался к их разговору. Слов он, собственно, не слыхал, а слышал только, что они беспрестанно чичикали, как кузнечики какие; видел он потом, как Груша, вся красненькая от выпитого чаю, прошла в буфет и принесла для Алены Сергеевны водочки, также поднесла рюмочку и старой ключнице. Затем они стали прощаться. Вихров слышал, как они целовались и как Алена Сергеевна
Часов в шесть вечера, когда Вихров, соснув, вышел опять на балкон, к нему приехал Живин.
– Где он, друг мой любезный?
– говорил он, входя почему-то с необыкновенною живостью; затем крепко обнял и поцеловал Вихрова, который при этом почувствовал, что к нему на щеку упала как бы слеза из глаз Живина.
– Ну вот, очень рад, - говорил тот, усаживаясь, наконец, на стул против Вихрова, - очень рад, что ты приехал сюда к нам цел и невредим; но, однако, брат, похудел же ты и постарел!
– прибавил он, всматриваясь в лицо Вихрова.
– Что делать!
– отвечал тот, и сам, в свою очередь, тоже всмотрелся в приятеля.
– Но ты, напротив, помолодел и какой-то франт стал!
– прибавил он.
– Еще бы не франт!
– отвечал Живин.
Он, в самом деле, был даже завитый, напомаженный и надушенный, в коротенькой, с явной претензией на моду, жакетке, в пестрых летних брючках и лакированных ботинках на пуговицах.
– Что же ты - или женился, или жениться собираешься?
– говорил Вихров.
– Женюсь, женюсь, отчего ж нам и не жениться?
– отвечал Живин несколько уже сконфуженным голосом.
– Но на ком же это?
– спросил Вихров.
– На mademoiselle Захаревской... На Юлии Ардальоновне, - говорил с какими-то перерывами Живин.
– Вот как!
– невольно воскликнул Вихров.
– Но как же и каким образом это случилось?
– Случилось это, - отвечал Живин, встав уже со своего стула и зашагав по балкону...
– возвратилась она от братьев, я пришел, разумеется, к ним, чтобы наведаться об тебе; она, знаешь, так это ласково и любезно приняла меня, что я, разумеется, стал у них часто бывать, а там... слово за слово, ну, и натопленную печь раскалить опять нетрудно, - в сердчишке-то у меня опять прежний пламень вспыхнул, - она тоже, вижу, ничего: приемлет благосклонно разные мои ей заявления; я подумал: "Что, мол, такое?!" пришел раз домой и накатал ей длиннейшее письмо: так и так, желаю получить вашу руку и сердце; ну, и получил теперь все оное!
– И отлично это!
– подхватил Вихров.
– Она девушка славная, я успел ее хорошо узнать.
– Ну да, ведь вы больше году в одном городе жили, - сказал Живин опять несколько сконфуженным голосом.
– В одном доме даже жили.
– Может быть, она даже влюблена в тебя была?
– подхватил Живин опять тем же сконфуженным голосом.
– Никак она не могла быть в меня влюблена, - успокоил его Вихров, потому что она постоянно видела меня занятого другого рода привязанностью.
– А что же, и там разве были?
– Разумеется, были, - отвечал Вихров.
Живин опять после этого повеселел совершенно.
– Я тут, братец, рассуждаю таким образом, - продолжал он, - я - человек не блестящий, не богач, а потому Юлии Ардальоновне
– Конечно, - подтверждал Вихров, хоть в душе и посмеялся несколько простодушию приятеля.
– Разные здешние теперь сплетники говорят, - продолжал тот, - что она старая дева и рада за кого-нибудь выйти замуж; ну, и прекрасно, я и на старой деве этакой сочту женитьбу для себя за великое счастье.
– Что ж она за старая!
– возразил Вихров, а сам с собой продолжал думать: "Нет, и не поэтому она идет за тебя".
– Но, впрочем, все это вздор, - говорил Живин, - главное, теперь я непременно желаю, чтобы ты был шафером у меня на свадьбе.
– Но, любезный друг, я еще болен и не совершенно оправился.
– Ни-ни-ни!
– воскликнул Живин.
– И не думай отговариваться! А так как свадьба моя в воскресенье, так не угодно ли вам пожаловать ко мне в субботу - и вместе поедем на девичник. Надеюсь, что ты не потяготишься разделить со мной это, может быть, первое еще счастливое для меня дело в жизни?! заключил Живин с чувством.
– Конечно, уж если ты так желаешь этого!
– отвечал Вихров.
Живин поцеловал его еще раз и вскоре за тем уехал к своей нареченной.
Вихров, оставшись один, по случаю разговора о m-lle Захаревской невольно вспомнил свою жизнь в губернском городе и свою служебную деятельность. Какой это суровый, и мрачный, и тяжелый подвиг в жизни его был! "В России нельзя честно служить!" - подумал он - и в мыслях своих представил себе молодого человека с волей, с характером, с страшным честолюбием, который решился служить, но только честно, и все-таки в конце концов будет сломлен. На эту тему у него сейчас же целый роман образовался в голове. Фигура придуманного им молодого человека так живо нарисовалась в его воображении, что он пошел в кабинет и сейчас же описал ее. Он чувствовал, что каждое слово, которое говорил описываемый им молодой человек, сталью крепкой отзывалось; но в то же время Вихров с удовольствием помышлял, что и этой силы недостанет сделать что-нибудь честное в службе при нынешнем ее порядке.
Груша, видевшая, что барин часа четыре уже сидит и пишет, вошла к нему.
– Павел Михайлыч, будет вам сегодня писать, вы и без того с дороги устали!
– сказала она.
– И то устал, - отвечал он, вставая и, в самом деле, чувствуя даже нервную дрожь.
– Ложитесь-ка лучше баиньки, с богом!
– прибавила она и сама уложила его в постель, аккуратно укутала одеялом и потихоньку ушла.
Притворив совсем дверь в спальную, она, впрочем, некоторое время оставалась тут и прислушивалась.
– Слава богу, уснул, кажется!
– проговорила она, наконец, шепотом - и на цыпочках ушла в свою светленькую и чистенькую комнатку около кафишенской.
III
СВАДЬБА ЖИВИНА
С самого начала своей болезни Вихров не одевался в свое парадное платье и теперь, когда в первый раз надел фрак и посмотрелся в зеркало, так даже испугался, до того показался худ и бледен самому себе, а на висках явно виднелись и серебрились седины; слаб он был еще до того, что у него ноги даже дрожали; но, как бы то ни было, на свадьбу он все-таки поехал: его очень интересовало посмотреть, как его встретит и как отнесется к нему Юлия.