Льются слова, утекая в песок...
Шрифт:
Глеб вновь всмотрелся в поверхность разбитого зеркала, словно пытаясь понять, когда всё это началось, а после притронулся кончиками пальцев к его сколотой поверхности, словно позволяя своей собственной магии перетечь в поверхность этого предмета.
Мелкие трещинки собирались воедино, и зеркало не восставало в своей красе только потому, что рядом с ним формировался какой-то непонятный силуэт.
Она состояла из множества мыслей, нематериальных искорок и чего-то прозрачного, и к ней нельзя было прикоснуться
Она наконец-то загорелась изнутри тёплым, мягким свечением, и Бейбарсов оторвал собственную руку от зеркала, а её образ так и не растаял.
Он выпрямился, стоя напротив самой прекрасной девушки, которую когда-либо в собственной жизни видел, но она всё ещё оставалась слишком прозрачной и ирреальной, чтобы можно было поверить до конца в существование этого истинного чуда.
Бейбарсов протянул руку ещё раз, пытаясь притронуться к ней, а после наконец-то взял за полупрозрачную ладонь.
Волшебство, которое до этого пряталось в его крови, рванулось на свободу, волной накрывая весь мир, пронизывая насквозь девушку, что стояла напротив него, и не оставляя за нею ни единого шанса продолжать просто так стоять на месте.
Она едва слышно дышала, а на губах девушки застыла едва-едва заметная улыбка, которая, пожалуй, что-то да означала, только трудно было понять, что именно. Глебу хотелось спросить, но он не мог.
У него не осталось ни капельки сил, но она подошла ближе и приобняла его, обвивая руками его шею и притрагиваясь своими губами к его.
– Видишь, я вполне могу существовать, - прошептала она, целуя его настолько страстно, насколько это могло быть реальностью. – Все против тебя, кроме меня одной! Ведь зачем твоя мать стирала тебе столько раз память?
Он не мог вспоминать об этом, потому что воспоминания давно уже были уничтожены, и смотрел на девушку широко раскрытыми глазами.
Она уже стала совсем материальной и просто была самым прекрасным существом, которое он только видел в собственной жизни, и не было больше никого, кто мог бы оказаться настолько идеальным.
Глеб давно уже попрощался со всеми правилами, которые только существовали в его голове, и он не мог вспоминать толком о том, что было реальностью всего несколько мгновений назад.
Мир наконец-то сложился в сплошную картину, а после внезапно развалился на мелкие кусочки.
– Ты опять забудешь меня, - прошептала наконец-то она, - и всю свою силу. Давай сбежим, Глеб?
Он кивнул.
Конечно же, нельзя было отказываться от возможности покинуть это место, и Бейбарсов устал сдерживать себя и оставаться на какой-то одной бесконечной точке, что так надоела ему.
Это было чрезмерно трудным заданием, да и вообще, он так сильно устал от всего, что постоянно
– Тебя зовут Татьяна, - словно мантру, повторил он. – И я совсем даже не хочу тебя забывать.
– Тогда мы должны сбежать отсюда? – переспросила она, словно надеясь на то, что у неё есть шанс что-то уточнить.
Он кивнул.
Трудно было разобраться в том, что он на самом деле имел в виду, но всё вокруг давно уже вспыхнуло слишком ярким пламенем, а у него осталось всего лишь несколько капелек магической силы.
– Я не могу.
– Ты слишком не веришь в свои силы, - покачала головой она. – Ты просто перестал верить!
Он кивнул и попытался отыскать что-то, что было в резерве его сил, чтобы вырваться из маленькой клетки, что уже так сильно надоела ему.
Уже не осталось ни единого шанса замереть в этой смешной клетке, что давила на него со всех сторон и не оставляла ничего в таком виде, в каком оно должно было существовать. Он вспомнил почти всё, да не до конца.
Мать ни разу не сказала ему правду – она постоянно лгала, и это было в её стиле, увы, слишком сильно в её стиле.
Он устал верить на слово, да и вообще, не имел ни единого шанса выжить и просто так переступить через неведомую черту.
Всё давно уже разорвалось на мелкие кусочки и внезапно вспыхнуло, поднимаясь вверх столбом дыма.
Наконец-то его накрыла бесконечная пустота, которую можно было рассмотреть в потоке пыли. Магия окутала его – он не мог её заблокировать, и эта камера тоже ничего не могла сделать.
Они растворились в воздухе и в клубах полуразрушенной комнаты, больше не надеясь на то, что когда-то что-то вернётся на свои места и что во всём этом будет хоть малейший смысл.
***
Она казалась неимоверно красивой на фоне этого зелёного поля, была просто идеальной – самая великолепная девушка на свете из тех, кого он вообще видел в собственной жизни, и это было слишком сильным стимулом.
Смотреть на неё было как-то очень странно, а он вглядывался в эти идеальные черты лица, надеясь на то, что она откроет какой-то из своих секретов наконец-то до самого конца.
– Как ты могла существовать в том зеркале? – наконец-то переспросил Бейбарсов, не до конца веря в то, что она ответит.
Но, вероятно, Гроттер терпеть не могла молчать, поэтому на губах её вновь возникла едва заметная улыбка.
Она казалась почти что счастливой, но, впрочем, не хватало какой-то маленькой детали до полного завершения картины.
Может быть, следовало отступить в сторону и отпустить её, а ещё вернуться в замок, но он стоял посреди леса, надеясь на то, что на самом деле больше ничто не заставит его вернуться под крышу родного дома, который давно превратился для него в самую настоящую тюрьму.