Магия и кровь
Шрифт:
Раздается оглушительный грохот — это папа с размаху ударяет кружкой о стол. Кружка разлетается вдребезги, осколки брызжут во все стороны. Иден вскрикивает и громко плачет.
— Уилл, что ты делаешь?! — Прия хватает дочку на руки и выбегает из кухни.
Папа смотрит на отбитую ручку чашки в своих окровавленных пальцах. Крутит запястьем, чтобы осколки снова превратились в целую чашку, но ничего не получается.
— Она не пустое место, она моя сестра!
Он смотрит на меня, видимо ожидая, что я удивлюсь. Мне нечем его порадовать.
—
Только когда я вижу ошарашенное лицо Алекс, до меня доходит вся серьезность того, что я сейчас сказала.
Да чтоб меня хакнуло. Надо было молчать. Надо было сначала все рассказать Алекс. Один на один. А не выпаливать все при всех, застав ее врасплох.
Кейша и Кейс смотрят на меня исподлобья, я краснею. Они-то помалкивали, как я и просила, а я не исполнила свою сторону договора.
Бабушка громко вздыхает:
— Ну вот, приехали.
— Мы договорились не обсуждать этого с детьми, пока они не вырастут! — Дядюшка раздувает ноздри.
— Вообще-то Алекс уже девятнадцать. А Вайя, похоже, знает уже более чем достаточно. — Бабушка переводит взгляд на меня. — Правда ведь?
Я скриплю зубами.
— Нет. И все благодаря тебе. — Я набираю в грудь побольше воздуху и поворачиваюсь к Алекс. — Прости меня, пожалуйста, я должна была сказать тебе первой.
— Поздно, — качает головой Алекс. — Мне очень интересно услышать, что скажет о моей матери бабушка, которая всегда отказывалась обсуждать ее со мной.
Я смотрю на бабушку выпученными глазами. Я не знала, что Алекс уже спрашивала ее о своей маме.
— Я больше тебе не верю, — говорю я. — Если бы я промолчала, ты и дальше притворялась бы, будто ее никогда не было.
Бабушка отвечает суровым взглядом:
— А ты не вешай все на меня. Элейн сама так решила. Ей нужно было, чтобы Трембли ее забыл, и она не хотела, чтобы вы, дети, ее помнили.
Жар в моей груди тут же гаснет.
— Как это?!
Алекс встает и прислоняется к стене.
Мне в голову не приходило, что это тетя Элейн решила, что мы должны забыть ее.
Мама усаживается рядом с бабушкой.
— Я могу…
— Сама разберусь.
— Я же ее мать, мне надо…
— Я матриарх.
Мама прикусывает язык.
Тетя Мейз подтягивает к себе табурет и устало опускается на него.
— Ну что ж, давайте поговорим.
— Значит, теперь тебя устраивает, что мы будем все знать?
С тех пор как мы вернулись домой, Кейс молчала. А сейчас задает вопрос бабушке, не глядя на свою маму. Кейша и Алекс тоже смотрят на бабушку не мигая.
Я впервые в жизни вижу, как бабушка прячет глаза.
И не от Кейс и Кейши.
От Алекс.
От той, которая больше всех нас заслуживает знать истину.
Я до того погрузилась в мысли о своем задании, о том, как важно для меня самой выяснить все о тете Элейн, что упустила из виду, что она вообще-то
Я не могу представить себе, как жила бы без мамы, — а для Алекс это повседневная реальность.
— Элейн боялась, что ее история бросит тень на вас, — говорит бабушка. — Что вам станет страшно менять что-то в общине, если вы будете оглядываться на ее неудачу.
— Ничего себе неудача! — Папа хмыкает.
— Она сказала, что тот мальчик работает над методами улучшения генетики, но потом ему сделалось мало и он попытался взять нашу семью в заложники. Попытался вмешаться в наши гены, чтобы забрать власть над нами. Пообещал испортить нам жизнь.
Я поджимаю губы:
— Но ведь у тети Элейн все получилось как надо. Они с Джастином изобрели геномоды. Просто вы с Эйприл-Мэй и Ли рассчитывали, что Джастин иначе ими распорядится. Он не избавил вас ни от слабых даров, ни от той аномалии, когда дети колдунов рождаются без волшебных способностей.
Глаза у бабушки вспыхивают на миг, а дядюшка роняет яблоко и бормочет:
— Кто тебе все это рассказал?!
— Те, кто был готов говорить мне правду! — И еще мне помогли хакерские способности Люка плюс моя интуиция. — Те, кто не прячет от меня ничего важного — например, что наша магия слабеет. Мы же семья. Как нам держаться вместе, когда у нас такая куча секретов друг от друга?
Мама встает с табурета и шагает ко мне:
— Вайя…
— Не оправдывайся! — Я отворачиваюсь — и вижу на пороге кухни такое, что у меня отвисает челюсть.
Там стоит Иден. А за спиной у нее присел на корточки Люк. Я смотрю, нет ли рядом Прии. Нет. Иден улыбается мне, зажав в ладошках чашку с горячим шоколадом.
Люк вытаскивает из-за спины длинный кухонный нож. На пластиковой ручке подпалины — нож забыли на горячей плите. Я держала этот нож в руках столько раз, что и не сосчитать. Люк подносит лезвие спереди к шее Иден и смотрит на меня глазами, которые я теперь так хорошо знаю. Потом он изображает улыбку, прикусывает губу и делает движение, чтобы перерезать Иден горло.
Я с визгом хватаю что попало под руку и со всей силы швыряю Люку в голову.
Раздается оглушительный звон, по деревянному полу разлетаются коричневые брызги. Ни Люка, ни Иден в кухне больше нет. Только тишина и осколки чашки в луже кофе.
Я тяжело дышу, меня трясет. Кто-то прикасается к моему плечу, и я снова визжу и отшатываюсь.
Мама отдергивает руку.
Я силой воли заставляю себя выговорить:
— За что Джастин ополчился на тетю Элейн? — Если сосредоточиться на этом, а не на том, что сейчас произошло, можно будет сделать вид, будто ничего и не было. — Это имело какое-то отношение к смерти его отца?