Магнолия Паркс

Джесса Хэйстингс

— Два светских мероприятия за один год? — подшучиваю я, целуя её в щёку. — Сама выбрала себе наряд?

Она косится на меня.

— Она думает, что я ее живая кукла.

Киваю несколько раз.

— Она избегает меня?

— Она в Швейцарии.

— Избегает меня.

— Разве ее можно винить? — спрашивает Бридж, приподняв брови.

Я достаю телефон, проверяю дату. Первое декабря.

— Когда вернется?

— Эмм... — говорит она и берет бокал шампанского с подноса официанта, — кажется,

завтра.

Не замечаю, как вздыхаю от облегчения.

Бриджит наблюдает за мной несколько секунд.

— С кем ты здесь?

— С мамой, — бросаю ей дурацкую улыбку.

Она равнодушно кивает.

— А она знает, что ты под кайфом?

Прищуриваюсь, немного раздражен.

— Нет.

Бриджит сводит брови, а затем качает головой.

— Ты пытаешься оттолкнуть ее?

— Что?

— Это, — она показывает на что-то в воздухе. — Похоже на самосаботаж.

Я скрежещу зубами, не в настроении для непрошеного сеанса психотерапии от Бриджит Паркс.

— Это не он, — отвечаю.

Она меня игнорирует.

— Просто ты сделал именно то, что, как ты знал, она тебе не простит.

Я недовольно качаю головой.

— Почему вообще существует что-то, что она не сможет мне простить? Если она меня любит, — я пожимаю плечами и говорю это серьёзно. — Разве этого недостаточно? Любовь ведь побеждает всё, как там говорят?

Она садится за стол — не за наш, — положив подбородок на руку.

Я сажусь рядом. Счастлив проводить с ней время. Так Паркс чувствуется ближе.

— Она уже видела тебя с... — она бесцельно пожимает плечами, — со сколькими девушками? — сама отвечает на свой вопрос. — В общем с очень многими. Это отвратительно... Тебе нужно сходить провериться..

— Я проверяюсь, — самодовольно улыбаюсь. — Регулярно.

— Я бы на твоем месте таким не гордилась, но ладно.

Закатываю глаза.

— Она знает, что ты ей изменил. Знает, каким ты был после расставания. Вы раните друг друга, это ваше дело, я понимаю. Это то, что вы делаете, чтобы чувствовать близость друг к другу, но всё же, это глупо, тупо и нелепо, и ты идиот, раз продолжаешь, но для двух зависимых друг от друга идиотов это не редкость.

Я хмурюсь, хотя уместнее было бы рассмеяться.

— Единственное, чего она бы никогда тебе не простила — это если бы ты умер.

Я закатываю глаза.

— Да я не...

— Не перебивай меня, — она прерывает меня. — Тебя там не было. Ты не видел ее после.

— Она ударила меня, — бросаю на нее недоверчивый взгляд. — На глазах моих родителей и врача... пока я лежал на больничной койке.

— Правильно, — оживленно кивает Бриджит. — И стоило. У тебя был передоз. Ты чуть не умер. Ты сделал это с собой...

Я вздыхаю: — Не намеренно... Клянусь, не намеренно. Я бы так не поступил с ней.

Бриджит задумчиво смотрит на меня.

—

Это было хуже, чем когда ты ей изменил.

Но я не верю ей. Ни капли. После нашего расставания я читал статьи, которые Daily Mail и The Sun писали о ней. Всякую чушь вроде «По словам близких источников, Паркс, выглядящая подавленно, направляется в реабилитационный центр, после того как обеспокоенные родители бьют тревогу из-за потери веса». Или о том, что у неё диабет, или что она подхватила какого-то паразита, но на самом деле она просто была несчастна.

Так что Бриджет врёт.

Не может быть, что всё было хуже, чем тогда.

— Она не ходила в душ. Пролежала клубком в своей постели примерно неделю. Она не ела. Она не пила.

— Да она и так всегда ест, как птичка, — пожимаю плечами, будто её слова меня не убивают.

— Она потеряла сознание, — кивает Бриджит. — Нам пришлось отвезти ее в больницу из-за обезвоживания.

Мое сердце разбивается. Паркс никогда этого не рассказывала.

Чёрт.

Бриджит качает головой на меня.

— Нельзя позволить кому-то любить себя так, как любит она, а потом быть таким безрассудным с чувствами другого человека. Это несправедливо...

Я сердито смотрю на неё.

— Так же как нельзя позволить любить кого-то так, как люблю ее я, а потом держать на расстоянии вытянутой руки, потому что я облажался один раз три года назад...

Бриджит фыркает: — Ты облажал больше чем раз... Давай будем честными. Как и она, — добавляет Бридж, когда я открываю рот, чтобы возразить. — Я не говорю, что она невинная, ведь это не так. Иногда она бывает большей идиоткой из-за тебя.

Я улыбаюсь ей, почувствовав некое удовлетворение.

— Но то, что она делает, это способ защитить себя, — продолжает Бриджит. — Она думает, что если ты умрешь, то и она умрет, — она слегка пожимает плечами, довольная своим выводом.

— Бриджит, — криво улыбаюсь ей, потому что это звучит глупо.

— И очевидно, это нелепо, — говорит она громче, перекрикивая меня. Честно говоря, слишком самоуверенно для двадцати одного года. — И недостоверно. Но представь, если бы ты действительно умер — каково бы ей было? Потому что она это уже представляла. Только об этом и думает с тех пор, как это произошло.

— Неправда, — хмурюсь.

— Правда. Она говорила мне, — Бриджет барабанит пальцами по столу. — А ты тем временем продолжаешь делать то, что это и вызвало.

Я открываю рот, чтобы возразить.

— Ты специально хочешь сделать ей больно?

— Нет, — отвечаю и мрачно смотрю на нее.

— Пытаешься проверить вашу любовь на прочность?

— Hет.

Но наша любовь крепче, чем ты думаешь, малышка Паркс.

Она долго и с интересом смотрит на меня.

— Тогда что, черт возьми, ты делаешь?