Магнолия Паркс

Джесса Хэйстингс

Она выглядит расстроенной. Ее глаза начинают наполняться слезами?

— Все в порядке? — осторожно спрашиваю я, наблюдая за ней.

Она смеется сквозь слезы.

— Не хочу лезть не в своё дело, но вы с ним всегда напоминали меня и Сэма.

Что-то в ее словах вызывает симпатию к этой девушке.

— В самом деле?

Она кивает.

— Просто когда вы влюбляетесь, будучи еще такими молодыми, словно сливаетесь друг в друге, — на ее лице написано, как сильно она тоскует по нему, а потом она смотрит мне в глаза, кажется очень серьезной. — Знаешь, есть вещи хуже, чем

измена.

Я пристально смотрю на нее.

— Такие как смерть?

— Именно.

Она сжимает виски руками.

— Взгляните на меня: даю незваные советы по отношениям бедной загнанной в угол в туалете девушке брата Сэма, — она качает головой. — Я потеряла связь с реальностью.

— Нет, — качаю головой, на самом деле пытаясь выбросить из головы мысли о смерти Би Джея.

Не знаю, что бы я делала. Не знаю, каким бы стал мир без него.

У меня разрывается сердце за эту девушку, если Сэм Ингленд для нее был таким же, как для меня Би Джей, а теперь его больше нет, и даже нет той далёкой надежды, что однажды всё наладится и вы снова будете вместе, когда он перестанет спать со всеми подряд, и ты снова сможешь думать о том, чтобы ему доверять — тогда она, должно быть, совсем опустошена, а сердце ее полностью разбито.

Мы возвращаемся к столу, и, как только садимся, Том снова целует меня, и снова этот поцелуй страстнее, чем необходимо.

И только когда он отстраняется, я вижу Клару, наблюдающую за его поцелуем со мной. В её глазах я замечаю странную ревность, которую, как мне кажется, даже она сама не понимает, потому что я, уверяю вас, не понимаю. Я смотрю на Тома и Клару, и между ними что-то есть. Чувствуется напряжение. И если бы мои глаза были способны увидеть невидимое, то, возможно, я бы разглядела цепь, связывающую их. Но я не способна видеть такое.

Однако они могут видеть глаза Тома, которые наконец встречаются с моими.

И он выглядит… ну, он не выглядит, как олень в свете фар, а скорее как ягнёнок, застрявший в зарослях. Не знаю, что это все значит, но я точно не идиотка и точно почувствовала что-то между ними. Я пытаюсь поймать его взгляд, давая ему шанс успокоить мои мысли. Честно говоря, я не знаю, почему они меня тревожат, но вдруг мне становится не по себе.

А потом нам приносят заказ.

После того как счёт оплачен, старшие Ингленды встают, готовясь уходить.

— Отвезти тебя обратно в Холланд-парк? — предлагает Том.

Я киваю, улыбаясь ему, рада возможности побыть с ним наедине.

— Ой, — Клара вздыхает. — А я надеялась, что ты подвезешь и меня.

— Ох, — говорит Том.

Затем наступает странная пауза. Я смотрю на него, ожидая какого-то решения. Его взгляд прикован ко мне, и тогда меня озаряет мысль: Том ждет, чтобы я придумала какой-нибудь предлог и поехала домой сама.

Но я не делаю этого.

— Я могу вас обоих отвезти, — говорит он. — Холланд-парк не так далеко, а потом я смогу отвезти тебя к Рози, — кивает, слегка улыбаясь, довольная.

Мои глаза прищуриваются.

— Хотя знаешь, не надо. Все хорошо. У меня тут машина. Я забыла.

— В самом деле? — спрашивает Том слишком радостно.

— Ты ведь не смог меня подвезти сюда, помнишь?

Он

виновато потупляет взгляд.

Смотрю на его родителей.

— Спасибо за ужин. Было здорово.

Смотрю на Клару и бросаю на нее проницательный взгляд.

— Бывают и хуже вещи.

Её лицо хмурится.

Том наклоняется, чтобы поцеловать меня, но я уклоняюсь, вместо этого подставляя щеку.

— Я позвоню тебе, — говорит он мне.

Я оборачиваюсь к нему через плечо.

— Угу.

Не знаю, почему это меня расстраивает. Хотя по дороге домой мне тоскливо аж до слез.

Я сразу же иду в свою комнату, стараясь не встречаться ни с кем, особенно с сестрой и Марсайли, так как мне сейчас не хочется объяснять свои чувства, ведь я сама ничего не понимаю. Принимаю душ, потом достаю джемпер из ящика Би Джея — худи с принтом плюшевого мишки от Ralph Lauren. Он мешковат на нем, а я в нем просто тону. Джемпер имеет запах Би Джея, и сейчас мне хочется быть рядом с ним, потому что я не осознаю, что случилось, и испытываю ненависть к тому, что не могу понять, а его я, как правило, понимаю почти всегда.

И тут мой телефон звонит. Это Том. Я не отвечаю. Он звонит снова.

Я выглядываю из окна и вижу его снаружи. Стоит возле машины, смотрит на меня, держа трубку возле уха, машет рукой, чтобы я спустилась к нему.

Я шепчу «уходи», но тот только сильнее машет и продолжает названивать.

Закатываю глаза и спускаюсь.

На мне только носки Gucci, шлёпанцы и свитер — никогда ещё я не выглядела такой неопрятной. Как можно тише закрываю за собой двери, потому что знаю, что Бриджит где-то рядом и подслушивает, и чувствую, что та уже подозревает, что в наших с Томом отношениях есть толика притворства, но не хочу, чтобы сестра была в этом уверена.

Он дёргает за рукав свитера Mastermind, и смотрит на меня.

— Это твой?

Я смотрю на него с недовольным выражением.

— Нет.

Он смеется.

— Так он наверху?

— Нет, — я хмурюсь, возмутившись. — Мне нельзя это надевать?

Том хмурится.

— Конечно можешь, просто...

— «Не заставляй меня выглядеть глупо», — перебиваю я. — Это ты сказал мне на прошлой неделе, «Не заставляй меня выглядеть глупо», а потом пригласил на ужин со своей семьей и утаил чрезвычайно важную информацию.

— Какую это? — спрашивает непокорным тоном, но нервно сглатывает.

— Тебе тоже нужно прикрытие, — он избегает моего взгляда. — Она жена твоего брата.

— Все сложно.

— Да уж, — я вмешиваюсь. — Я не пытаюсь манипулировать вдовой в трауре.

Его челюсть сжимается, и он качает головой.

— Ты не... мы не.

— Тогда что мы делаем? — я смотрю на него, широко раскрыв глаза, с нетерпением.

Он делает неглубокий вдох, отчего его грудная клетка слегка приподнимается. Выдыхает, как будто задувает невидимую свечу. Он выглядит как привидение.