Материалы к альтернативной биографии
Шрифт:
– Вода камень точит.
– За долгое время.
– Ладно. Подождём. А что нам расскажет спящая красавица?
Полина, медленно отпивающая из кружки, поставила её на стол обеими руками и чуть слышно проронила:
– Вы знаете обо мне то, чего не знаю я сама. Расскажите вы мне, что вы сделали со мной и по какому праву?
–
– Любовниками?
– Если на то будет ваша воля.
Девушка откинула от лица чёрные пряди, обвела томным взором нас троих. Она была удивительно хороша даже в этом плачевном состоянии. Мягкие её губы начинали розоветь, в светло-голубых глазах появились искорки, но выражение лица оставалось скорбным. Джеймс промокнул рот салфеткой и вымолвил:
– Лично меня и дюжина чьих бы то ни было воль, мисс, не принудит к сближению с вами.
– Но это уже случилось.
– Отнюдь. Я не только не прикасался к вам, но и впервые вижу вас так близко. Вы довольно миловидны, но я женат и разочарован...
– А вы?
– обратилась Полина ко мне.
– Я нахожу вас чудом прелести, но как не смел, так и не посмею осквернить вас даже помыслом грубым! Всё, чего я желаю от вас, это вашего скорейшего выздоровления...
– На самом деле, - едко усмехаясь, вставил Стирфорт, - он позарез хочет знать, что вас побудило к самоубийству.
Это было правдой, но не отменяло моих слов.
– Покажите мне того, кто никогда не мечтал о смерти!
– проворчала в полупустую кружку Альбин и привлекла обращение Полины:
– Так это вам я обязана жизнью и бесчестьем?
– Никакого бесчестия вам никто не причинил, - сказал я, - Эта особа - не наш брат, а ваша сестра. Она не могла нанести вам никакого ущерба!...
– Во всяком случае крупного, - уточнила разбойница, - Этих ребят с нами действительно не было, так что потерями мы обошлись минимальными.
– Зато обрели такую очаровательную сотрапезницу, - любезничал я.
– Вы ничего обо мне не знаете. Я вовсе не хороша...
– Только не надо сейчас исповедей!
– запротестовал одинокий лорд, - Самоубийство - не оспа. При большом желании и меньшем стечении народа его можно повторить.
–
В нашу перепалку вмешался тут самый влиятельный голос - плач крошки Ноа, лежащего на отцовых коленях. Джеймс вытащил его на общее обозрение.
– Не кладите на стол: плохая примета!
– предупредила Альбин, благородный же родитель, не внимая совету, стыдил меня:
– Отказываясь доить, вы не мне вредите, а ребёнку!
– Что это? Младенец?
– заинтересовалась Полина. Она даже привстала, чтоб лучше рассмотреть.
– Успокойте его! - попросил Стирфорт.
Альбин вышла из-за стола, набрала кастрюлю воды и поставила на горячую плиту, приговаривая:
– Мелюзгу надо чаще купать.
– Чаще, чем кормить?
– Кормить его мне нечем. Разве крови нацедить в ваш белый рожок...
– Можно я попробую?
– предложила Полина, протягивая руки.
Джеймс сбыл сынишку, не преминув при этом обнаружить свой скепсис:
– Вряд ли у вас что-то получится, если вы сами не мать...
Последнее слово будто все силы из него исторгло, он сел и надолго умолк, а Полина без тени стеснение распахнула сорочку и дала малышу свою грудь.
– Что вы делаете!?
– воскликнул я.
– Опыт, - ответила недавняя самоубийца, - Мне любопытно знать, что чувствуют кормилицы.
– Ну, и как?
– спросила через плечо Альбин.
– Довольно приятно.
– Дайте мне тоже.
Джеймс хлопнул себя ладонями по вискам и испустил протяжный ох, но ничем не помешал, только я пытался увещевать девиц:
– Постыдитесь! Это же гнусно! Вы причащаете невинное создание - лжи!..
– А пусть привыкает, если хочет жить - злорадно отвечала Альбин, приходя в исступление, - Что здесь не ложь?! Мощь цивилизации?! Красота природы?! Честная бедность?! Святое искусство?! Семейное счастье?! Девичий стыд?! Материнская любовь?!!
Уют кухни был отравлен тоской. Все уныло молчали. Дитя прижималось к пустой груди. Мне хотелось оторвать его, открыть ему глаза, унести его куда-нибудь подальше... Но ведь я такой же бесприютный, сиротливый, неприкаянный, как все они...