Маугли из Космоса
Шрифт:
Аля хихикнула. Получилось как-то нерадостно. Наверное, из-за физрука… Вломился, нажрался, наговорил мерзостей. Да еще окно на кухне высадил, пьянь этакая. Надо бы полиэтиленом залатать, покуда Миша не вернется. Где-то у нее был целый рулон… еще прошлым летом для парника купленный… Вот им и залатает. А то стыдно с прорехой-то. Вернется Миша — починит как следует… Что-то долго он не возвращается. Но и она хороша тоже — валяется, вместо того чтобы встать и за работу…
Она честно попыталась пошевелиться, но в теле ее была такая тяжесть, такая истома, что ни ногой, ни рукой. Надо хотя бы глаза
Скрипнула дверь. Кто-то вошел. Твердой мужской походкой. Сознание Али уже покидала сонная одурь — она явственно слышала: не Мишины это шаги, но не испугалась. Веки вдруг стали невесомыми, и она легко распахнула их. Солнечный свет резанул по нервам. Аля зажмурилась, а когда снова открыла глаза, увидела склонившееся над ней мужское лицо. Следовало признать — хорошее лицо. Открытое, честное. Взгляд слегка встревоженный, но прямой, внимательный. На незнакомце был белый халат, но Аля почему-то сразу поняла — не врач. В руках кожаная папка. Выходит, по делу пришел. Она уже смутно догадывалась — по какому, и сердце у нее заныло от тоскливого предчувствия.
— Добрый день, Алевтина Вадимовна! — тихо, но отчетливо произнес незнакомец. — Моя фамилия Болотников. Я следователь районной прокуратуры.
— Здравствуйте! — откликнулась Аля.
— Я хотел бы поговорить с вами, — продолжал следователь. — Если вы, конечно, хорошо себя чувствуете.
Деликатный, подумала она, не то что физрук.
— Простите, а как ваше имя-отчество?
— Антон Иванович.
— Не беспокойтесь, Антон Иванович, я постараюсь рассказать все, что вас интересует.
Болотников помедлил несколько секунд, кивнул седеющей на висках русой головой.
— Вы помните, что случилось в вашем доме, Алевтина Вадимовна? — спросил он и добавил: — Я только прошу вас, по возможности, быть со мною откровенной. Это очень важно.
— Мне скрывать нечего, — отозвалась Аля и тут же пожалела о сказанном.
А что если следователь начнет расспрашивать о Мише? Господи, неужели они не видят, что он совсем как ребенок! Большой, умный, сильный, ловкий, но такой неприспособленный… Может, для него и нет тайн в глубинах Мироздания, но в обычной жизни он порой беспомощен. Как бы им всем объяснить, что Мишу не нужно трогать, мучить допросами, выпытывать подноготную. Ну расскажет он им о себе, как ей рассказывал, так чего доброго в психушку упекут… А не все ли равно — психушка или тюрьма, если она, Алевтина Казарова, опять одна останется? Да еще с ребенком. Ну зачем им разрушать молодую семью? Они с Мишей много пользы могут принести обществу. Он умница, чуткий, добрый человек. Талантливый педагог. Уже проявил себя. Ребята от него в восторге. К чему теперь разводить формальности?..
— Хорошо, Алевтина Вадимовна, — мягко сказал Болотников. — Буду вам очень признателен. Вы только не волнуйтесь. Все уже позади.
Аля немедленно взволновалась.
— Спрашивайте…
— Вас нашла соседка, Кольцова Мария Павловна. Вы были без сознания. Лежали на полу кухни. Соседка привела фельдшера, та вызвала скорую. Так вы оказались в больнице. А что произошло до этого, вы помните?
— Помню, — сказала Аля. — Хотя мне не очень хочется рассказывать об этом, но я обещала…
— Слушаю вас внимательно.
— Сначала ко мне приходила Пожарная Сирена… Простите, Нина Петровна Володина, учительница истории в нашей школе. Ну мы поболтали о разной ерунде… Потом она ушла. А примерно через час пришел другой мой коллега — Безуглов, Владислав Юрьевич…
— Не могли бы вы подробнее рассказать именно об этой встрече?
— Я не хотела его видеть. Поздно уже было. Я собиралась спать.
— Вы сказали ему об этом?
— Да, но он не ушел. Выставил на стол бутылку коньяка, предложил выпить. Я отказалась, но стакан ему дала.
— О чем был разговор? — спросил следователь. — Вы поймите, я не из праздного любопытства интересуюсь.
— Понимаю… Видите ли, Антон Иванович, товарищ Безуглов, скажем так, издавна питает ко мне симпатию. А я не отвечаю ему взаимностью…
— Простите за вопрос, но… гражданин Безуглов настаивал на близости?
— Да… настаивал. Я решительно отказала.
— Что же произошло дальше?
— Я не очень хорошо помню… Видимо, мне уже тогда стало плохо. Он напился и, кажется, начал буянить… Окно высадил на кухне…
— Он сам его высадил?
— Да… Наверное. Я плохо помню. Помутилось в голове… Очень жаркий день был.
— Еще раз простите, Алевтина Вадимовна, но вы не могли чем-нибудь ударить гражданина Безуглова?
— Если бы он начал распускать руки — могла бы.
— Но этого не случилось?
— Я не знаю… Мне было очень плохо… Спросите об этом у гражданина Безуглова, в самом деле…
— К сожалению — это невозможно.
— Почему?
— Гражданин Безуглов умер. Убит.
— Как — убит?! — вскинулась она. — Кем?!
— Этого мы не знаем, Алевтина Вадимовна, — отозвался Болотников. — Я надеялся, вы нам поможете.
— А почему — я?.. Вы думаете, я могла это сделать?!
Следователь невесело усмехнулся.
— Вряд ли, Алевтина Вадимовна, — сказал он. — Тело гражданина Безуглова было найдено в нескольких километрах от вашего дома.
— Боже, какой ужас… — пробормотала она. — Бедный Владик… Он, конечно, дурно был воспитан… Некрасиво вел себя с женщинами, но чтобы вот так погибнуть…
— Если вас сильно травмировало это известие, я немедленно уйду.
— Травмировало?.. — сквозь слезы проговорила Аля. — Еще бы… Мы шесть лет проработали в одной школе.
— Простите! — Следователь решительно поднялся со стула. — Я ухожу.
— Нет, не уходите… — остановила она его. — Я должна знать… Если Владика нашли далеко от моего дома, почему вы думаете, что я причастна к его гибели?
— Я скажу вам, — откликнулся Болотников, вновь опускаясь на стул, — при условии, что вы немедленно успокоитесь.