Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)
Шрифт:
Мистер Тагоми взял это на заметку.
Нажав на кнопку интеркома, он проговорил:
— Миссис Эфрикян, пожалуйста, мне хотелось бы, чтобы вы занесли сюда диктофон.
Наружная дверь скользнула в сторону, и появилась миссис Эфрикян. Прическа ее была со вкусом украшена голубыми цветами.
— Еще бы немного сирени, — заметил мистер Тагоми.
Когда–то на родине, на острове Хоккайдо, он был профессиональным цветоводом.
Миссис Эфрикян, высокая, темноволосая армянка, любезно склонилась перед шефом.
—
— Да, мистер Тагоми.
Миссис Эфрикян села и приготовила к работе портативный диктофон на батарейках.
Мистер Тагоми начал:
— Я спросил у оракула: «Будет ли встреча с Чилданом полезной для меня?» и получил, к собственному огорчению, зловещую гексаграмму: «Преимущество величия. Подпорка, удерживающая шатер, оседает. Слишком большой вес в центре, все неуравновешено».
Магнитофон крутился. Мистер Тагоми задумался. Миссис Эфрикян выжидающе посмотрела на него и выключила запись.
— Пожалуйста, пусть на минутку войдет мистер Рамсей, — произнес мистер Тагоми.
Она поднялась, положила диктофон и застучала каблуками.
Мистер Рамсей появился, держа под мышкой большую папку со счетами и накладными на отправленные грузы.
Молодой, улыбающийся, с аккуратно завязанным галстуком–шнурком в стиле Среднего Запада, в клетчатой рубахе и голубых джинсах на бедрах, столь ценимых ревнителями моды, он бодро приветствовал японца:
— Добрый день, мистер Тагоми. Какой прекрасный день, сэр.
Мистер Тагоми кивнул в ответ. Мистер Рамсей сейчас же встал по стойке смирно и тоже поклонился.
— Я консультировался у оракула, — объяснил Тагоми.
Миссия Эфрикян снова уселась к своему диктофону.
— Видите ли, мистер Бейнес, который, как вам известно, вскоре прибывает, придерживается нордической идеологии в отношении так называемой культуры Востока. Я мог бы попытаться поразить его, чтобы он глубже вник в ее суть, например, с помощью китайской живописи на пергаменте или керамикой периода Такуогавы, но это не дело — перестраивать его мировоззрение.
— Понимаю, — согласился мистер Рамсей. Его типичное для представителя белой расы лицо сморщилось от мучительной сосредоточенности.
— Поэтому мы не создадим почвы для предрассудков, если и подарим ему какой–нибудь бесценный предмет американской культуры, произведение народа, близкого его нации и по духу и по крови.
— Да.
— Ваши предки, сэр, американцы. Хотя вы и не погнушались сделать цвет вашей кожи более темным.
Он внимательно посмотрел на мистера Рамсея.
— Это загар кварцевой лампы, — промямлил мистер Рамсей. — Только для того, чтобы запастись витамином Д.
Однако выражение униженности на его лице сразу выдало его попытку хоть чем–то быть похожим на новых хозяев.
— Уверяю вас, что я храню подлинную приверженность…
Мистер Рамсей запнулся, не находя нужного
— Я еще не разорвал все связи с этнически близким образом жизни…
Мистер Тагоми обратился к мисс Эфрикян:
— Продолжайте, пожалуйста.
Диктофон снова зажужжал.
— Я получил от оракула гексаграмму двадцать восемь, потом мне еще была указана строка девять на пятом месте, которая гласит: «Высокий тополь выбросил цветы. Более строгая женщина возьмет молодого мужа». Ни порицания, ни похвалы. Это ясно указывает на то, что в два часа мистер Чилдан не предложит нам ничего стоящего…
Мистер Тагоми сделал паузу.
— Давайте будем искренними. Я не могу положиться на свой собственный вкус при выборе произведений американского искусства. Вот почему…
Он помешкал, стараясь найти точное выражение.
— Вот почему вы, мистер Рамсей, являясь, как я сказал, уроженцем этих мест, будете мне необходимы. Наверное, вместе мы сделаем все лучшим образом.
Рамсей молчал. Несмотря на все попытки сохранить самообладание, все черты его лица выдавали боль, гнев, мучительную и безмолвную ненависть.
— Сейчас, — уточнил Тагоми, — мне нужно еще раз посоветоваться с оракулом. Из соображений благоразумия я не могу задать вопрос при вас, мистер Рамсей.
Другими словами эта фраза означала, что ни мистеру Рамсею, ни всем другим «пинки» не позволено участвовать в важных делах, с которыми сталкиваются такие люди, как он, мистер Тагоми.
— Однако уместно сказать, что я получил в высшей степени вызывающий ответ. Он заставил меня очень долго размышлять над ним.
Оба, и мистер Рамсей, и миссис Эфрикян, внимательно следили за ходом его мыслей.
— Мой вопрос относительно мистера Бейнеса, благодаря таинственным деяниям Тао привел к гексаграмме сорок шесть, то есть я получил весьма неплохое суждение, особенно в строчках шесть вначале и девять на втором месте.
Его вопрос состоял в том, успешной ли будет сделка с мистером Бейнесом, и строка девять на втором месте уверяла, что так оно и произойдет. Она гласила: «Если кто–то искренен, то он может ограничиться еще меньшим повышением. Его не осудят».
Очевидно, мистер Бейнес будет удовлетворен любым подарком от главного торгового представительства, врученным ему мистером Тагоми.
Но Тагоми, задавая вопрос, имел в виду нечто более глубокое, нечто, о чем сам догадывался весьма смутно.
Как это часто случалось, оракул постиг сокровенную суть вопроса и, отвечая на высказанный вслух, заодно ответил и на этот подсознательный вопрос.
— Насколько мы знаем, — проронил Тагоми, — мистер Бейнес везет с собой подробный отчет о новых способах литься под давлением, разработанных в Швеции. Если нам удастся подписать контракт с его фирмой, мы безусловно сможем заменить многие металлы, которых нам не хватает, пластмассами.