Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)
Шрифт:
В течение многих лет Тихоокеания пыталась добиться помощи Рейха в области применения синтетических материалов. Однако крупные немецкие химические картели, в частности, «ИГФранбениндастри», не разглашали своих секретов. Они завладели мировой монополией на производство пластмасс, и особенно полиэстера. В связи с этим Рейху удалось сохранить свое преимущество в мировой торговле над Тихоокеанией и опередить Японию в области технологии, по крайней мере, лет на десять.
Межпланетные ракеты, стартовавшие из процветающей Европы, состояли главным образом из пластмасс, очень легких, жаростойких и настолько прочных, что выдерживали столкновение с метеоритами. У Тихоокеании не было ничего
Тагоми съежился от благоговейного трепета, представляя на промышленных ярмарках достижения германских заводов, включая автомобили, сделанные полностью из синтетических материалов, автомобили, продаваемые по цене шестьсот долларов в валюте ТША.
Но его беспокоил вопрос, который он никогда бы не произнес вслух в окружении «пинки», словно мухи облепивших конторы торговых представительств. Вопрос о другой деятельности мистера Бейнеса, предполагаемой в той шифровке из Токио. Весь текст был зашифрован частотным кодом, характерным для органов безопасности, а не для торговых фирм, представлял собой поэтическую метафору, для того чтобы сбить с толку операторов Рейха, которые прослушивали иностранные передачи и могли расшифровать любое прямое сообщение, независимо от сложности используемого шифра.
Шифруя телеграмму, токийские власти имели в виду именно Рейх, а не вроде бы враждовавшие между собой группировки на родных островах.
Ключевая фраза «Сними сливки с молока, которое он станет пить» была взята из «Цинафоры», жуткой песни, в которой разъяснялась эта ключевая фраза:
«Вещи редко оказываются такими, какими кажутся. Снятая с молока пена часто принимается за сливки».
Тагоми обратился за советом к «Книге перемен». Комментарий к полученной гексаграмме во втором томе разъяснений гласил: «Предполагается, что это сильный человек. В действительности, он не соответствует своему окружению, так как он слишком резок и не обращает внимания на форму. Но если у него прямой характер, он встретит ответное…»
Интуиция подсказывала, что мистер Бейнес совсем не тот, за кого его принимают, истинной целью его приезда в Сан–Франциско вовсе не является подписание контракта о сотрудничестве в сфере применения пластмасс. Вероятнее всего, — шпион.
Но жизненный опыт мистера Тагоми пока что не мог подсказать ему, какого рода шпионом тот является, на кого он работает и ради чего.
***
В час сорок пополудни Роберт Чилдан в плохом, сумрачном настроении запер двери своего магазина «Американские художественные промыслы». Он подтащил к краю тротуара тяжелые сумки, подозвал педикеб и велел китаезе–рикше отвезти его к «Ниппон Тайм Билдинг».
Изможденного вида китаец сгорбился над сумками и, пыхтя, стал укладывать их за сиденьем пассажира. Затем он помог самому мистеру Чилдану сесть на покрытое ковриком сиденье, включил счетчик, прикрепленный к собственному седлу, и заработал ногами, набирая скорость, лавируя между автобусами и автомобилями.
Весь день прошел в поисках подходящей вещи для мистера Тагоми. Отчаяние и злость было захлестнули Чилдана. Но наконец он нашел то, что нужно, его профессионализм не подвел и на этот раз. Мистер Тагоми должен смягчиться, а его клиент, кем бы он ни был, будет вне себя от радости. «Я всегда доставляю удовольствие своим покупателям», — подумал Чилдан. Совершенно сверхъестественным образом ему удалось добыть великолепно сохранившейся экземпляр первого выпуска комикса «Шик–Блеск», изданного еще в тридцатых годах.
Это был изысканный образец так называемой американы: одна из первых забавных книжонок, удачная находка, за
Вначале Чилдан собирался показать другие вещи. Но постепенно он подведет покупателя к этой ценной книжке, скрытой сейчас от посторонних глаз на самом дне кожаной сумки завернутой в шелковистую бумагу.
Радио педикеба вовсю наяривало популярные мелодии, соперничая в громкости с радиоприемниками других кебов, автомобилей и автобусов. Чилдан почти ничего не слышал, он давно к этому привык. Не обращал он внимания и на огромные неоновые панно с рекламой, закрывавшие фасады по существу всех больших зданий. Такое же панно расположилось и на здании его магазина. Вечером на нем вспыхивало ярким светом название его магазина. А каким же другим способом можно было заявить о себе?
Рев радио, шум уличного движения, мелькание рекламы и суета толпы даже убаюкивали Чилдана. Все это в какой–то степени сглаживало внутреннюю тревогу. К тому же приятно, когда тебя везут, приятно ощущать монотонное колебание коляски. «Это своего рода убаюкивающая машина. Лучше, когда тянут тебя, чем ты сам тащил бы кого–то», — подумал Чилдан. Хоть и на короткое время, а чувствуешь свое превосходство.
Подавив дремоту, Чилдан встрепенулся: ведь еще столько надо продумать и прикинуть в уме! Надлежащим ли образом он одет для визита в «Ниппон Тайм Билдинг»? Не станет ли ему дурно в скоростном лифте? Но на этот случай у него при себе таблетки от головокружения, немецкие, лицензионные. Различные формы этикета?.. Они ему известны. Порезче, бесцеремонно со швейцаром, лифтером, секретарем в приемной, курьерами, с любым человеком из обслуживающего персонала. Но перед любым японцем, конечно, хоть это и неприятно, нужно раскланиваться сотни раз.
Только вот как вести себя с пинки?
Это была весьма туманная область.
Кланяться, но глядеть прямо сквозь них, как будто их не существует?
Все ли варианты учтены? А как быть с иностранцами? В торговых представительствах можно часто встретить и немцев, и нейтралов. Да, кроме того, можно увидеть и какого–нибудь раба.
Немецкие суда или суда американского Юга почти всегда стоят в порту Сан–Франциско, и черных иногда отпускают в краткосрочные увольнения. Всегда группами, но не больше трех сразу. И задерживаться после полуночи они не имеют права. Даже по законам Тихоокеании они должны соблюдать комендантский час. Рабы заняты и на погрузке в порту. Эти постоянно живут на берегу в бараках под причалами, чуть выше уровня воды.
Они не бывают внутри торговых представительств, но вдруг начнут грузить какие–нибудь товары? Как тогда? Должен ли он сам нести свои сумки в контору мистера Тагоми? Конечно, нет. Нужно обязательно найти раба, даже если для этого придется ждать час, даже если он пропустит время свидания. Невозможно допустить, чтобы какой–нибудь раб увидел, как он несет что–то своими руками. Надо быть очень осторожным. Такого рода ошибки могут дорого стоить: он уже никогда не сумеет занять хоть какое–то положения среди тех, кто это заметит.
«Хотя в принципе, — подумал Чилдан, — мне бы даже доставило удовольствие среди бела дня войти в «Ниппон Тайм Билдинг» с сумками в руках. Великолепно. В сущности, в этом нет ничего противозаконного: в тюрьму за это не посадят. Зато я поступил бы как настоящий мужчина. Но… если бы не эти чертовы рабы, снующие вокруг, как тени! Я мог бы пережить презрение тех, кто стоит выше меня, ведь они и так презирают меня, унижая ежедневно. Но чтобы увидели те, кто ниже, на себе ощутить их жалость? Вот вроде этого китаезы, который крутит педали впереди: что, если бы он увидел, что я не нанял педикеб, а отправился пешком на деловую встречу?»