Медная пуговица. Кукла госпожи Барк
Шрифт:
— Знает, — коротко сказал Железнов. — И недоволен, что вы забыли о подставных лошадях…
Я ничего не понял.
— Каких лошадях?
— Читали «Три мушкетера»? — спросил Железнов. — Помните, д’Артаньян возвращается с бриллиантовой подвеской от герцога Бэкингема? Он не успел бы вернуться вовремя в Париж, если бы по дороге его не ждали подставные лошади. Пронин обещал о них позаботиться.
— Машина не лошадь! — возразил я. — Да еще такая отличная машина, какая имеется у нас. Мы домчим с вами до Лиелупе
— Не знаю, что практически имеет Пронин в виду, говоря о подставных лошадях, — отозвался Железнов. — Но можете быть уверены, говорит не зря. Вы еще не знаете этого человека!
Мы прошли мимо кафе; из дверей доносилась веселая музыка.
— Список у вас с собой? — осведомился Железнов. — Давайте, я передам копию.
Я незаметно сунул ему листок в карман.
— Значит, если ничего не произойдет, — повторил Железнов, — послезавтра, чуть позже половины восьмого, на углу, около гостиницы «Даугава».
Он отстал от меня и тут же нагнал снова.
— Еще два слова, — сказал он. — До своего отъезда отпустите Марту, пусть она куда–нибудь скроется, иначе ей не миновать гестапо.
Он был верен себе: в эти тревожные минуты он не забыл и о Марте. Он опять отстал, а когда я спустя некоторое время повернул обратно, навстречу мне лилась обычная толпа прохожих, и среди них не мелькало ни одного знакомого лица.
ГЛАВА XVIII. «Племянница» гаулейтера
В назначенный день я начал собираться в дорогу. Утром спустился во двор, осмотрел и заправил машину, до блеска протер ветровое стекло, чтобы как можно яснее был виден наклеенный на него пропуск. Проверил и зарядил пистолет. Побрился. Зашил в подкладку брюк документы, добытые в Риге. В последний раз обошел квартиру, в которой прожил больше года. В последний раз съел обед, приготовленный Мартой. Около трех часов я зашел к ней на кухню.
— Дорогая Марта, сегодня я покидаю Ригу, — сказал я. — Меня будут искать и прежде всего будут допытываться у вас, куда я делся. Вам известно, что значат разговоры в гестапо. Мне кажется, вам надо уйти и не попадаться на глаза. Не сердитесь на меня за то, что я осложнил вашу жизнь…
— Не стоит извиняться, господин Берзинь. Вы старались не для себя, — ответила Марта, не изменяя своему обычному спокойствию. — Я все понимаю.
— Так уходите, Марта, — повторил я.
— Хорошо, господин Берзинь, — вежливо согласилась Марта. — Я сейчас соберусь.
Через полчаса она зашла попрощаться.
В сейфе оставалось еще несколько золотых безделушек: девушки господина Блейка в последнее время совсем редко посещали меня. Я протянул их Марте.
— Возьмите себе, это может вам пригодиться.
— Что вы, господин Берзинь! — испуганно произнесла она. — Если госпожа Янковская узнает, мне несдобровать.
— Она не узнает, — сказал я. —
Она взяла эти колечки и брошки с большой нерешительностью. Мы пожали друг другу руки, я проводил ее до дверей.
— Счастливого пути вам, — сказала она уже в дверях. — Да сохранит вас господь!
Я запер за ней дверь и остался один.
В пятом часу я позвонил на квартиру Гренера Янковской.
— Вы никуда не собираетесь вечером? — осведомился я.
— Нет, мы дома, у нас соберется несколько друзей, — сказала она. — Будем рады вам, Август…
— Я приду часам к десяти, — сказал я. — Кланяйтесь от меня профессору.
Я хотел обезопасить себя от неожиданного вторжения Янковской. Вскоре после ухода Марты раздался звонок, я открыл дверь и увидел перед собой… Гашке!
Пронин быстро вошел и торопливо закрыл дверь.
Мы даже не поздоровались.
— Что–нибудь изменилось? — спросил я.
Он, не раздеваясь, прошел в гостиную.
— Готовы? — спросил он. — Что собираетесь делать?
— Железнов говорил, что он докладывал вам, — ответил я. — В половине восьмого заберу его у «Даугавы» и сразу же двинем в Лиелупе.
— На чем? — нетерпеливо перебил меня Пронин.
— На моей машине, — сказал я. — Все подготовлено, машина заправлена…
— Далеко ли только уедете? — насмешливо спросил Пронин.
Они–таки появились, непредвиденные обстоятельства, которые предвидел Пронин!
— В связи с участившимися налетами советской авиации отдано распоряжение не выпускать из города ни одной машины без специального досмотра, — сказал Пронин. — И есть особое указание, касающееся вашей машины. Усилены контрольные посты, предупреждены полицейские. Вас задержат, как только вы очутитесь на окраине.
— Что же делать? — воскликнул я. — Как вы это узнали?
Пронин укоризненно на меня поглядел.
— А для чего, вы думаете, находится Гашке в гестапо? Распоряжение было отдано еще вчера. Польман — хороший оперативный работник. Он приказал во что бы то ни стало найти Чарушина и установить наблюдение за вашей машиной.
— Значит, все провалилось?
— Нет, не значит, — сказал Пронин. — Укрыть вас, конечно, мы бы смогли, но самолет вызван, сделает посадку. Риск увеличился, людей подводить нельзя, надо добиваться успеха…
И тут–то вступили в действие «подставные лошади» Пронина, о которых он обещал позаботиться!
— Свободно передвигаться, да еще ночью, могут только военные машины и машины гестапо, — сказал Пронин. — Ни одной из таких машин у нас нет. Но вы получите машину, которую никто не посмеет остановить…