Медная пуговица. Кукла госпожи Барк
Шрифт:
— Кто такой господин Сайкс и где мы могли бы найти его?
— Господин Сайкс — филиппинский подданный, тесно связанный с моим отцом, коммерсант и общественный деятель, известный в Соутгемптоне и во всем нашем графстве. Он находится сейчас по торговым делам в Москве и будет рад оказать мне эту маленькую услугу.
— Хорошо, укажите его адрес.
— Сказать точно не могу, но вы легко можете выяснить это через американского торгового атташе мистера Рода в Москве.
— Очень хорошо! — кивнул полковник и сделал какую–то запись в своей книжке. — А теперь, не поможете ли вы нам разобраться в туманной
— Вот этого–то я и не знаю — улыбнулся, разводя руками, англичанин. — Ведь я был всего–навсего только пленным да вдобавок бежавшим из лагеря. Ведь я боялся попасться на глаза к ним, брел где и как попало, стремясь на Восток, к вам… У меня не было ни оружия, ни компаса… Я, как затравленный зверь, прятался в кустах, а однажды даже просидел целую ночь в болоте, чтобы не попасться проклятым бошам.
— И все–таки попались! — улыбнулся полковник и снова что–то занес в свою книжку.
— Собаки, — разводя руками, сказал англичанин. — Ведь эти звери пустили по следу до десятка специально выдрессированных собак. Я должен был, подняв руки, выйти из болота и сдаться врагам.
Полковник сочувственно покачал головой, делая у себя третью заметку.
— Варвары! А теперь, господин Смит, я попрошу у вас немного терпения. Мы, конечно, снесемся с Москвой, через два–три дня получим положительный ответ, и тогда вы будете направлены в британскую миссию, оттуда…
— Нет, нет… зачем же в миссию? — перебил его Смит. — Будет лучше прямо к господину Сайксу.
— Но он же филиппинец!
— Это ничего не значит. Вы направите меня к нему, а он уже свяжет меня с кем следует из миссии…
— Хорошо. К Сайксу так к Сайксу, — согласился полковник и, делая в книжке последнюю заметку, сказал: — А пока прошу вас отправиться в русскую парную баню, помойтесь, там вам приготовлено чистое белье, комната, книги, ужин. Извините, только пока из Москвы не придет ответ, вам придется пробыть под караулом… но это пустяки… всего два, ну, может, три дня — и вы опять будете на свободе. До свидания, господин Смит, — и, учтиво улыбнувшись, полковник встал.
Вошел конвойный, и англичанин вышел с ним из кабинета.
Когда шаги их смолкли в коридоре, полковник отворил вторую дверь, и оттуда вышли капитан и высокая худощавая женщина в форме лейтенанта административной службы.
— Ну, что? — спросил полковник.
— Фальшивка! Он такой же англичанин, как я бухарский эмир, — сказал капитан.
— Да. Это не англичанин, — с довольно сильным акцентом проговорила женщина.
— Почему? Первым говорите вы, капитан Баев, — сказал полковник.
— Немцы, захваченные в Гвоздинце, опрошенные мною, не знают его. Начальник оперативного отдела тоже ничего не знает о нем. Майор фон Кауниц сказал, что «Смит» двое суток подряд жил на квартире полковника Фишера, а Фишер, как вы знаете, начальник военной разведки четвертой армии.
— В качестве кого он находился у Фишера?
— Неизвестно. Сам Фишер убит, а его люди разбежались во время боя. Майор фон Шенк, помощник Фишера, показал на допросе, что «Смит» прибыл с Востока и «пробирался» как раз на Запад, то есть не к нам, а от нас.
— Куда же?
— Вероятно,
— Сегодня же пришлите майора ко мне… ну, а при чем же тогда филиппинец господин Сайкс? И зачем этот Смит ссылается на людей из торговой миссии?
— Не знаю, — сказал капитан. — Кроме всего этого, человек, бежавший из плена, не может выглядеть таким упитанным. Костюм его должен быть изодран и грязен, ведь он полз по лесу, прятался в болоте, скрывался в кустах. Он же одет не хуже нас с вами. Его могли переодеть немцы, но тогда почему? Ведь он — английский офицер, бегущий из плена, стремящийся к русским. Зачем они будут его одевать и заботиться о нем.
— Все? — спросил полковник.
— Все! — ответил капитан.
— Теперь прошу вас, товарищ Гаррисон, — обратился полковник к женщине.
— Он не англичанин. Он не так выражается по–английски, как должен говорить настоящий англичанин. Он выговаривает слова верно, но манера разговора, интонация у него — иностранца. Он говорит по–английски хорошо, иногда даже слишком правильно выговаривая слова, чего никогда не будет делать лондонец или уроженец Соутгемптона. Затем фамилия Смит так сильно распространена у нас в Англии, что разведчику любой страны лучше всего взять себе именно эту фамилию… С него легче затеряться в миллионе Смитов, нежели, скажем, среди Гобсов или Перкинсов. Затем… — женщина замолчала.
— Что «затем»?
— …Это уже мое личное мнение, но мне кажется, что этот «Смит» поляк… Его выговор и некоторые интонации в шипящих буквах английского языка дают мне основание предполагать это.
— Не немец? — спросил полковник.
— О нет! — воскликнула собеседница. — Немцы, даже долго прожившие в Англии, никак не могут расстаться со своим германским произношением. Нет, это поляк, — решительно закончила она.
— То же самое пришло в голову и мне, — сказал полковник. — И именно в тот момент, когда он сказал, что их фирма работала и в Польше. Эта маленькая ошибка «Смита» может послужить кончиком нити, по которой мы распутаем клубок. Благодарю вас, товарищи, я позову вас снова, когда встретится в этом нужда.
Капитан и женщина ушли, а полковник сел за бумаги, то и дело отмечая красным карандашом нужные ему строки.
В комнату вошел лейтенант, начальник внутреннего караула управления.
— Товарищ полковник, арестованный моется в бане, на теле его никаких знаков, татуировки или прочего не замечено, белье чистое, тонкое, носки совершенно свежие, видно, что менял он их день или два назад…
— Хорошо! Заканчивайте купанье и позовите майора Горева.
Лейтенант ушел, полковник снова занялся бумагами, но вошедший майор помешал ему.
— Выяснили?
— Так точно. Польский корпус стоит на отдыхе в местечке Зворки.
— Запросите немедленно, есть ли за последние дни побеги из частей, исчезновения, дезертирство и прочее. Если есть, кто такие, все приметы, где произошло ЧП, в чем причина побега. Выясните срочно местопребывание филиппинского подданного коммерсанта господина Сайкса, находящегося в Москве и известного торговой миссии. Выполняйте. Сведения нужны к утру, не позже десяти часов.
Майор вышел, а полковник еще долго сидел над «делом» британского летчика Смита, так подозрительно залетевшего в Гвоздинец.