Мерецков. Мерцающий луч славы
Шрифт:
– На кого тебя аттестовали, Кирилл?
– спросил Соколовский.
– На должность командира бригады, и я доволен. А ты какую должность получил?
– Меня ещё не вызывали, - тихо произнёс Соколовский.
– Знаешь, я поеду в любой округ, кроме Средней Азии. Там чертовски жарко: положишь в песок куриное яйцо, и через десять минут оно изжарится. Так сказать, яичница на песке!
К ним приблизился Леонид Петровский, с которым Мерецков подружился ещё на первом курсе. К осени они вместе вернулись на учёбу в академию.
– Кирилл, стало быть, ты едешь служить в Петроград?
– спросил он.
– Ага! Мне дьявольски повезло, Леонид! Москву я знаю
– В Белоруссию, - улыбнулся Петровский, - хотя мне хотелось послужить в Москве или в Питере. Понимаешь, я чуть не засыпался на экзаменах. Мне надо было раскрыть оперативное мышление Наполеона, когда он пошёл войной на Россию. Я сказал, что плохое у Наполеона было мышление, если он рискнул напасть на Россию. И знаешь, кто меня подрезал?
– Наверное, профессор Александр Андреевич Свечин?
– Не угадал, - усмехнулся Петровский.
– Профессор Новицкий. Видно, это и повлияло на моё назначение.
– Меня тоже чуть не засыпал Василий Фёдорович Новицкий, - признался Мерецков.
– Первое задание, которое мне дали на экзаменах, касалось одной из существенных проблем военного искусства - единства мысли и воли в стратегии и тактике. На доклад мне отвели сорок пять минут, каждая лишняя минута снижала оценку. Но я уложился в тридцать минут. Оценка - «отлично»! У меня душа пела, и я подумал, что вторую тему решу ещё быстрее. Не тут-то было! Мне досталось два сражения: Лютценское и Бауценское. Ты же помнишь, что в апреле 1813 года под саксонским городом Лютценом Наполеон нанёс поражение русско-прусской союзнической армии под командованием Витгенштейна...
– Бездарный вояка, - хихикнул Соколовский.
– Не ему надо было руководить боевыми операциями после кончины Кутузова, а кому-то другому.
– Согласен, Васёк, - усмехнулся Мерецков.
– Но ты послушай, что было дальше. Под Бауценом на Шпрее в мае 1813 года Наполеон снова разбил союзническую армию. Я должен был дать анализ этих сражений, а главное - сопоставить оперативное мышление обоих полководцев. Я поспешил с анализом и кое-что упустил, и мне поставили «хорошо», хотя я стремился сдать на «отлично».
– Так в чём же дело?
– спросил Петровский.
– Снизил мне оценку профессор Новицкий, и снизил не за «мелочи», которые я упустил, а за другое. Машинистка сделала опечатку в тексте, а я этого не заметил, и профессор строго отчитал меня за небрежность. «Это непозволительно для офицера Генерального штаба», - произнёс он повышенным тоном. Ну а третью тему я тоже сдал на «хорошо». Речь шла об одной операции в масштабе армии.
– Академия - это ещё не всё, главное, как у тебя пойдут дела в войсках на практике, - глубокомысленно изрёк Василий Соколовский.
– Хорошо рассуждать на бумаге, с точки зрения теории, а на практике выиграет сражение тот, кто больше проявит сообразительности, смётки. Не знаю, как думаешь ты, но я на это рассчитываю.
Друзья засмеялись, а Иван Тюленев заявил:
– Моя стихия - кавалерия, мой учитель - Семён Будённый! Если вдруг снова начнётся война, я сразу же попрошусь на фронт и мой клинок не заржавеет.
Мерецков заметил, что, может, к тому времени, когда начнётся новая война, главную роль будет играть уже не кавалерия, а танки.
– Как тогда будешь воевать?
Тюленев не растерялся:
– Выпрыгну из седла прямо на танк!
Однако с назначением Мерецкову
– Приедешь в Питер, и я тебя лично встречу на вокзале!
– Я бы хотела поехать вместе с тобой, - грустно произнесла Дуня. В её глазах он увидел тоску.
– Что мне тут одной делать?
– Поможешь моим родным по хозяйству, - ответил Кирилл Афанасьевич.
– Я бы взял тебя с собой, но где жить будешь?
– А если поселиться в гостинице?
– Так будет дороговато, а с деньгами у нас, Дуняша, негусто.
– Ладно, ты меня убедил, - улыбнулась жена, а когда поезд дал продолжительный гудок к отправлению, прильнула к мужу и поцеловала его.
– Не шали там, Кирилл, с нашим племенем, знай, что у тебя есть жена. Девушек-то в Питере пруд пруди, а ты у меня красивый.
– Голос у неё дрогнул.
Он успокоил её.
– Мысли у тебя, Дуняша, вредные. Человек я серьёзный, и никакая красавица меня не очарует, потому как краше тебя на всей Руси никого нет!
– Я тебе верю, Кирюша...
– шепнула она.
– А без веры какая же любовь?..
Петроград встретил Мерецкова дождём и сильным ветром. Нева ходила ходуном, казалось, её серо-зелёные волны вот-вот выплеснутся на берег и затопят всё вокруг. Пока добрался до Отдельной учебной бригады, командование которой ему надлежало принять, весь промок.
– Вы бы с дороги отдохнули, подсушили свою форму, а завтра с утра приняли бригаду, - посоветовал ему старший начальник.
– Если не возражаете, я переоденусь и займусь делами.
– Пожалуйста, если есть желание, - пожал плечами старший начальник.
Бригаду Мерецков принял и был очень доволен. Со свойственной ему пылкостью он взялся за новое для него дело. Понять истину можно лишь тогда, когда приложишь к своей работе ум и энергию, ибо любая истина командира - это его первый шаг в неведомое, шаг к сердцам солдат, чтобы потом научить их тому, что потребуется на войне. Мерецков мечтал о том, когда в Отдельной учебной бригаде он поставит обучение и воспитание бойцов так, как это делается в академии, где он недавно учился. Вечером, уединившись в своём кабинете, он написал письмо жене.
После ужина Мерецков вышел из казармы и на почте опустил письмо в ящик. Дней через пять Дуня получит его и успокоится. Вернулся в бригаду весёлый. Дежурный доложил, что ему звонил из Военной академии Тухачевский.
– Вот его телефон, он просил позвонить в десять вечера.
– Дежурный отдал Кириллу Афанасьевичу клочок бумаги с номером телефона.
Мерецков задумался: отчего вдруг ему звонил начальник Военной академии? «Не такая уж я персона, чтобы со мной имел дело видный военный деятель, - усмехнулся Кирилл Афанасьевич.
– И всё же... Не вспомнил ли он, как и спрашивал его о неудачах Западного фронта при наступлении на Варшаву?..» Мерецков терпеливо ждал, когда наступит десять часов. День таял медленно, минуты казались вечностью. Наконец совсем стемнело. Сняв трубку оперативной связи, Кирилл Афанасьевич попросил дежурного телефониста соединить его в Москве с Военной академией и назвал номер телефона. «Наверное, придётся ждать долго», - огорчился Кирилл Афанасьевич. Но, к его удивлению, связь дали быстро.