Мерецков. Мерцающий луч славы

Золототрубов Александр Михайлович

–  Нары жестковатые, - забеспокоился Курочкин.

–  Мы ж не на курорт приехали, - добродушно улыбнулся Мерецков, - да и ненадолго тут наша миссия, Павел Алексеевич. Верховный направил нас сюда, чтобы мы посмотрели, с должным ли упорством наши войска сражаются с гитлеровцами, оказать вам помощь, если таковая потребуется.

–  Не только помочь, но и строго спросить, если обнаружатся серьёзные пробелы в обороне войск, - подал голос Мехлис, поправляя чёлку чёрных волос.

«Лишь бы Мехлис тут не горячился, - обеспокоенно подумал Кирилл Афанасьевич.
–

Очень неприятный человек, а почему, я сам не знаю. Посмотришь на него, и в душе возникает холодок».

Все уселись за стол командующего, и Кирилл Афанасьевич решил, что пора начинать работу.

–  Ну, Павел Алексеевич, рассказывай, как вы сражаетесь!
– Мерецков достал папиросы и закурил.
– Верховному тревожно за вас.

Не успел генерал Курочкин что-либо сказать, как заговорил Мехлис:

–  Только докладывайте нам правду, Павел Алексеевич, иначе полетит голова!
– Ехидная улыбка появилась на его худощавом лице.

Булганин и Ватутин промолчали, так как оба знали, что Мехлис был близок к вождю и мог наговорить ему что угодно, потом доказывай, что он не прав. Мерецков, однако, не смолчал.

–  Лев Захарович, надо ли пускать шпильки?
– спросил Кирилл Афанасьевич не без упрёка.
– Товарищ Сталин дал нам задание делом помочь командованию фронта. Давайте послушаем информацию об обстановке на фронте, а уж после решим, что делать дальше.

–  Разве я против?
– надменно улыбнулся Мехлис.
– Давайте послушаем командующего.

Курочкин сказал, что о ситуации на фронте доложит начальник штаба генерал Ватутин.

–  А вы что, не можете?
– Мехлис зацепил командующего укоряющим взглядом.

–  Могу, товарищ Мехлис.
– Генерал Курочкин взял папиросу, хотел прикурить, но вдруг раздумал и положил её обратно на стол.
– Но сделать это я поручил начальнику штаба, ему по должности положено знать, где и какие воинские соединения расположены на фронте.

–  Я сам знаю, чем занимается на фронте начальник штаба, и не надо меня просвещать, - раздражённо отозвался Мехлис.
– Но мне бы хотелось вас послушать!

Курочкин побледнел, - казалось, укол Мехлиса больно задел его.

Спокойный по характеру и сдержанный в эмоциях Мерецков не мог смолчать. У него гулко забилось сердце.

–  Лев Захарович, прошу вас не командовать!
– произнёс он слегка повышенным тоном.
– Я вынужден вам это заявить как старший по воинскому званию и по занимаемой должности, как представитель Ставки Верховного Главнокомандования.

–  Лев Захарович, давайте послушаем начальника штаба, - попросил Мехлиса молчавший до этого Булганин.

Но тот, казалось, никак не отреагировал на его слова и начал обвинять Мерецкова в либеральности.

Мерецков молча встал и подошёл к столику у окна, на котором стоял телефон ВЧ.

Он снял трубку и попросил дежурного связиста штаба фронта соединить его с Верховным Главнокомандующим. Все сидевшие за столом замерли, ожидая, что будет дальше. Мехлис почему-то тоже встал и заходил по комнате.

–  Слушаю вас!
– раздался

в трубке знакомый всем голос вождя.

–  Мерецков докладывает, товарищ Сталин. Мы прибыли в штаб Северо-Западного фронта. Я начал работу, но мне мешает Лев Захарович Мехлис. В чём это проявляется? Он заявил, в частности, что стиль моей работы на фронте не настраивает людей на победу, а ведёт к поражению... Да, я не утрирую, он так и заявил. Кроме того, он ставит под сомнение мои распоряжения... Хорошо, даю ему трубку.
– Мерецков кивнул Мехлису.
– Вас к телефону.

Тот подскочил к столику и буквально вырвал из рук Мерецкова телефонную трубку.

–  Слушаю вас, Иосиф Виссарионович!

–  Вы что там устроили базар?
– на всю комнату загремел голос Верховного.
– Кто вы такой? Я послал вас работать, а не учинять разносы. Указания товарища Мерецкова для вас обязательны! Если вы станете вновь дискутировать, Ставка отзовёт вас в Москву и будут приняты надлежащие меры.

–  Товарищ Сталин, я хочу заверить вас...
– начал было Мехлис, но Верховный не стал его слушать и положи» трубку.

Мехлис помолчал, потом, глядя на Мерецкова, небрежно бросил:

–  Кирилл Афанасьевич, такого я от вас никак не ожидал. Когда вернёмся в Москву, я всё объясню Иосифу Виссарионовичу.

–  Этого я не могу вам запретить, но сейчас давайте работать, прошу мне не мешать.
– Мерецков взглянул на генерала Ватутина.
– Мы вас слушаем, Николай Фёдорович.

Начальник штаба подробно и объективно изложил обстановку на фронте.

–  Я хотел бы тоже высказать свои соображения, как дальше действовать войскам фронта, - произнёс генерал Курочкин.

–  Говори, Павел Алексеевич...

–  Начальник штаба показал ситуацию на фронте такой, какая она существует на сегодня, - начал командующий, держа в руке рабочий блокнот.
– Мы ничего не скрываем от вас, потому что нам нужна ваша помощь.

–  Павел Алексеевич, если ты хочешь просить помощь войсковыми резервами и вооружением, то на это, дорогой коллега, не рассчитывай, - заявил Мерецков.
– Сейчас враг рвётся к Москве, и туда Ставка бросила всё, что было в резерве. Что мы сделаем для фронта? Проведём ряд тактических мероприятий, чтобы поднять боеспособность соединений и частей. Разумеется, предпримем это вместе с вами. А для начала мы познакомимся с положением дел в армиях на местах и окажем командованию необходимую помощь. Вы не возражаете?

Курочкин улыбнулся.

–  Кто же откажется от помощи!
– воскликнул он.
– Делайте всё, что считаете нужным. Вас, Кирилл Афанасьевич, я знаю давно, опыта у вас дай бог каждому, и польза для нас будет несомненной. А вас, Лев Захарович, я прошу помочь нашим партийцам, как лучше, эффективнее вести в войсках партийно-политическую работу. А когда вернётся член Военного совета Богаткин, неплохо бы и ему высказать дельные мысли.

–  Ваша просьба мне по душе, Павел Алексеевич, - улыбнулся Мехлис.
– Надеюсь, вы не станете на меня жаловаться товарищу Сталину, - шутливо добавил он.