Мерецков. Мерцающий луч славы

Золототрубов Александр Михайлович

–  И я так считаю.
– Маршал помолчал.
– Вы к Верховному?

–  Он звонил мне на квартиру, сказал, что на фронтах дело худо.

–  Когда освободитесь, зайдите ко мне, - предупредил его начальник Генштаба.
– А Верховный пошлёт вас, видимо, на Северо-Западный фронт. Сейчас войска этого фронта отражают наступление врага на демянском направлении. Вчера я разговаривал с командующим фронтом генералом Курочкиным. Павел Алексеевич настроен бодро, но дела там не так уж хороши. Не исключено, что Верховный пошлёт вас на Карельский

фронт, который мы образовали в конце августа.

–  Возглавил фронт генерал Фролов?

–  Да, Валериан Александрович, - подтвердил Шапошников.

–  А что, у него боевого опыта, пожалуй, больше, чем у других, - заметил Мерецков.
– В боях с белофиннами его 14-я армия неплохо проявила себя. Свою армию он выпестовал, и вряд ли меня направят к нему. Впрочем, вы верно заметили: к чему гадать?..

Мерецков так торопился, что едва не столкнулся с наркомом ВМФ адмиралом Кузнецовым. Тот смотрел на него расширенными глазами.

–  Вы на свободе, Кирилл Афанасьевич? И форма на вас генерала армии, и Звезда Героя Советского Союза на груди...

–  Всё при мне, Николай Герасимович!
– улыбнулся Мерецков.
– А сейчас бегу к Верховному. Видимо, сегодня уеду на фронт. А как у вас дела?

–  Пока всё хорошо, флот сражается, и наши основные военные базы, где находятся корабли, в наших руках. Вот иду в Генштаб к маршалу Шапошникову. На подступах к Севастополю ведётся строительство оборонительных сооружений, надо создать три рубежа - передовой, главный, тыловой, а стройматериалов не хватает. Там уже началась эвакуация основных промышленных предприятий. Словом, война! Кстати, Борис Михайлович у себя?

–  Да. Я только что был у него.
– Мерецков взглянул на часы.
– Бог мой, я опаздываю! Вы же знаете, что вождь не любит, если к нему приходят не вовремя. Я побежал...

–  Успехов вам, Кирилл Афанасьевич!

–  Спасибо, коллега!..

–  Ну как, отдохнули?
– спросил насмешливо Сталин, когда Мерецков вошёл к нему.
– Садитесь, пожалуйста.

–  Да, сил у меня прибавилось!
– улыбнулся Кирилл Афанасьевич и сел.

–  Теперь о вашем задании, - заговорил Верховный. Он подошёл к карте, взглянул на неё и обернулся к Мерецкову.
– Поедете на Северо-Западный фронт, им командует генерал Курочкин, начальником штаба у него генерал Ватутин. Мы недавно назначили туда Николая Фёдоровича. Оба военачальника вам хорошо известны, не так ли?

Мерецков сказал, что Курочкина он узнал ещё на советско-финляндской войне, когда тот командовал 28-м стрелковым корпусом, а когда началась эта война, он возглавил 20-ю армию, затем 43-ю, был представителем Ставки пи Северо-Западном фронте, а потом и командующим этим фронтом. Генерал Ватутин работал под его началом и должности начальника Оперативного управления Генштаба в 1940 году, когда Кирилл Афанасьевич возглавлял Генеральный штаб.

–  Оба весьма подготовленные военачальники.
– Мерецков взглянул на Верховного.
– У них там на фронте что-то не ладится?

–

 Вот поедете туда, и всё вам станет ясно, - уклонился от прямого ответа Сталин.
– С вами поедут Булганин, член Военного совета Западного фронта, и Мехлис, начальник ГлавПу Красной Армии и заместитель наркома обороны. Но пусть вас не пугают высокие чины. Ни тот ни другой вам не помеха. Среди них вы главный, так что действуйте там без оглядки.
– При этих словах Верховный посмотрел на Мерецкова так, словно бросал ему скрытый упрёк.

Кириллу Афанасьевичу стало не по себе. Видимо, это не ускользнуло от внимания вождя.

–  Вас что-то смущает?

–  Я хотел бы знать свои полномочия...- начал было Кирилл Афанасьевич, но Верховный прервал его, заметив, что он едет на фронт в качестве представителя Ставки Верховного Главнокомандования и у него достаточно прав, чтобы на месте принять любое решение.

–  Если вдруг возникнет сложная ситуация, звоните мне!

В дверь кто-то постучал.

–  Войдите!
– сухо произнёс вождь.

Это прибыли Булганин и Мехлис.

–  Извините, Иосиф Виссарионович, когда мы вылетаем?
– спросил Мехлис.

Сталин, взглянув на Мерецкова, спросил:

–  Когда сможете вылететь?

–  Маршал Шапошников просил меня зайти к нему в Генштаб, но я там пробуду недолго, так что через полчаса мы вылетаем.
– Мерецков взял со стола свою записную книжку и встал.
– Разрешите идти?..

Булганин и Мехлис вышли в приёмную, а Мерецков задержался у стола, за которым сидел Верховный.

–  Извините, товарищ Сталин, но я хотел бы ответить на ваш вопрос. Когда утром вошёл к вам, вы спросили, как я себя чувствую, как моё здоровье. Так вот мне было больно в камере не оттого, что из меня чуть ли не дубинкой вышибали ложные факты, а оттого, что кто-то обманул вас. Я не знаю точно, кто это сделал, но это подло и таких людей надо карать...

«Нет, карать Берию я не стану, - усмехнулся в душе вождь, когда Мерецков вышел от него.
– Проколы у Лаврентия есть и, вероятно, ещё будут. Но он делает немало полезного из того, до чего у меня пока руки не доходят...»

Удивление, растерянность и даже тревога отразились в глазах командующего фронтом генерала Курочкина, когда он увидел, как из «виллиса», подъехавшего к штабу фронта, вышли трое - Мерецков, Булганин и Мехлис.

–  Николай Фёдорович, ко мне!
– окликнул Курочкин Ватутина.

Ватутин в два прыжка оказался рядом.

–  Что случилось, Павел Алексеевич?
– тяжело дыша от бега, спросил он.

–  А ты погляди в окно, кто к нам пожаловал! Сам генерал армии Мерецков!

–  Чудо-юдо, - усмехнулся Ватутин.
– Он же был арестован! Значит, ведомство Берии дало осечку. Это же здорово вновь увидеть Кирилла Афанасьевича в генеральской форме!

–  Иди, встречай их, а я тут у себя наведу порядок...

В штабе фронта гостям отвели три комнаты, и они остались довольны.