Мертвая зона(Повести)
Шрифт:
— Ах, Семин, Семин, — искренне посетовал Ковешников. — И чему только я тебя учил? Если уж чужие следы не уберегли, покажите хоть, как выглядят ваши собственные?
Оба — старший и младший наряда — наступили на влажный участок земли возле самого родника. Ковешников наклонился, внимательно вглядываясь в отпечатки.
— А на обратную проработку следа ушли у тебя люди? — спросил он у Дорофеева.
— Так точно, товарищ майор.
— В каком направлении?
— Последний раз докладывали с направления на урочище Кара-Тыкен.
— «Черная колючка», — перевел Ковешников для Воронцова название урочища. —
— А как же со следами сапог? — спросил Дорофеев.
— Если все так, как я думаю, — ответил майор, — в районе этой самой «Черной колючки» должны быть и сапоги, и их хозяева.
И опять-таки для Алексея было загадкой, что позволяло Ковешникову сделать такой вывод. Спрятав самолюбие «в карман», он спросил об этом майора.
— Ничего определенного, — ответил тот. — Одно лишь, что в направлении от этого урочища шел терьякеш к границе. Скорее всего, именно там он получил отравленный терьяк — плату за выход на КСП. А это значит, что там должны быть и отравители… Неподалеку от этой самой «Черной колючки» — ущелье, заваленное обломками скал, — естественная крепость, занять которую в старые времена стремились все главари контрабандистов. В этом ущелье несколько хороших стрелков могут выдержать осаду целого взвода, а то и роты.
«Может быть так, а может быть и не так», — подумал Алексей, но вслух высказывать свои сомнения воздержался: уроки, полученные им от майора и Амангельды, научили осмотрительности.
Ковешников из машины передал в штаб отряда по радио, что вся группа едет к урочищу Кара-Тыкен и что Семин с Гуляевым доставят труп нарушителя в комендатуру для медицинской экспертизы.
Уазик резво набрал скорость, лавируя между камнями и переваливаясь с боку на бок, выехал на дорогу.
От подполковника Аверьянова Воронцов знал, что эту дорогу еще в юности строил и ремонтировал молодой Ковешников, зарабатывая на хлеб нелегким трудом каменотеса. Надев форму пограничника, исходил вдоль и поперек не только шоссе, но и все эти хребты, кажущиеся отсюда неприступными, а на самом деле весьма успешно освоенные еще в давние времена контрабандистами.
Бежит и бежит навстречу серое от пыли извилистое шоссе, петляет между сопками, поднимается серпантином на склоны, выходит на край огромной, наполненной светом и воздухом, утренней свежестью горной котловины. А по другую сторону долины поднимается сплошной стеной, изрубцованной вертикальными складками, неприступный и величественный горный кряж.
Словно огромные древние мамонты, ставшие в ряд, горы протянули в долину каменные ноги, уложили между ними хоботы, выставили навстречу солнцу каменные лбы.
— До наших дней на этой скале, — сказал Ковешников, — сохранились развалины старинной крепости «Сарма-Узур» предводителя древнего племени Асульмы. Гряда эта и сейчас называется его именем. Мальчишками мы лазили в ту крепость, находили серебряные монеты, наконечники стрел… Вон там, выше белой скалы, карниз… Гнался я по нему во время войны за матерым главарем бандитов Шарапханом. В восемнадцатом году эта сволочь расстреляла моего отца… Наверняка если не он сам, то его люди орудуют здесь. От этой братии пощады не жди; и своих не жалеют, а уж чужих и подавно.
— А может быть, здесь кто-то другой? — предположил Алексей.
— Конечно, может быть, — согласился майор. Только почерк
Вьется и вьется дорога вдоль склона, вихрится пыль, ровно гудит мотор, постреливают мелкие камешки в днище кузова. И кажется Воронцову, что древние мамонты Асульмы, выстроившиеся в ряд на противоположной стороне котловины, медленно разворачиваются, теснят друг друга, шевелят каменными ногами, бугристыми хоботами и тяжкой поступью неотвратимо отступают назад.
Ни человека, ни силуэта козла или архара на пустынных карнизах, седловинах и склонах. Лишь кое-где, словно нашлепки, темнеют на перевалах и в распадках вечнозеленые могучие арчи да кланяются на ветру, словно это нарушители идут по склону, пушистые метелки какого-то неизвестного Воронцову цветка.
Из-за поворота дороги выплыло ущелье, заваленное огромными обломками скал.
— Щель Кара-Тыкен, — останавливая машину, сказал майор, — дальше надо пешком, да еще и с маскировкой: в этих гиблых местах недолго за здорово живешь и пулю схлопотать.
Глава 4
ТРОЙНАЯ СТРАХОВКА
У высокой, почти отвесной скалы, от которой и начиналось предгорье, оставили машину под охраной водителя, двинулись пешком. Не прошли и полсотни шагов, как на рыхлом участке, поросшем верблюжьей колючкой, увидели отпечатки армейских сапог.
— Вот и они, — сказал Ковешников. — Следы свежие. Друзья нашего терьякеша сделали дневку, сидят где-то в этих камнях.
Воронцов, хоть и решил не напрашиваться на поучения, все же заметил:
— Вы, товарищ майор, прямо как следопыт Кожаный Чулок, сквозь скалы видите. Как можно доказать, что здесь были именно те, кто дал терьякешу отравленный опий?
Реплика задела Ковешникова.
— Сличи отпечатки с теми, что видел у родника, и все будет ясно.
— Но у КСП — чарыки, а здесь — сапоги, — с сомнением сказал Воронцов. — Мало ли пограничных нарядов могло здесь пройти?
— Тогда подождем, что скажут солдаты.
Все обернулись в ту сторону, куда показывал Ковешников, и увидели двух бегущих пограничников с собакой на длинном поводке. Заметив офицеров, разгоряченные бегом солдаты в потемневших на спинах гимнастерках, с ручейками пота, стекающего по вискам из-под широкополых защитного цвета панам, заметно прибавили шагу. Старший наряда — сержант, доложил майору, что обратная проработка следа привела их сюда, в урочище Кара-Тыкен, и что нарушители пока не обнаружены. Он хотел было продолжать поиск, но Ковешников остановил его:
— Пока не торопитесь…
На вопросительные взгляды присутствующих ответил:
— Здесь они, никуда не денутся. За поворотом — горный отщелок, а в отщелке небольшие пещеры — гавахи. В одном из таких гавахов и сидят. Надо хорошенько подумать, прежде чем их брать.
— Можно ли быть уверенным, товарищ майор, — спросил Дорофеев, — что именно здесь те, кто отравил терьякеша, и что они обязательно будут нас ждать?
— Полной уверенности не может быть. Но и деваться им некуда. В пути они уже часа три, притомились, да и опасности для них вроде поменьше стало. А лучшего места для отдыха и обороны, я уже говорил, во всей округе не найти.