Мертвый мир - Живые люди

Гилл Полина

– А кто в твоем понимании «наши»?
– дрожь с рук распространялась по всему телу с пугающей скоростью, стоило Стивенсону подумать о том, что девушка могла выжить. Он не знал, зачем выстрелил в тот раз, его тело будто и не слушалось, действовало само. Он решил никому об этом не говорить. Никогда.

Митч даже не посмотрел на Одли, что замялся и продолжил молчать, теперь думая лишь о том, что Отис, наверное, ликует, говоря, что это была расплата за его фальшивую дружбу. Холодок прошел по коже, стоило Одли ощутить то невидимое присутствие мертвого парня, чей призрак словно охраняет от всего хорошего, но притягивает проклятия и смерти.

– Люди на станции, или, может, те, кто уже точно мертв?

Кого ты называешь «нашими»? Мы с тобой ведь были в разных местах, с разными людьми. Может, ты не заметил, но после смерти Кристиана старик Билл стал управлять большей частью всего, что происходит на станции. Все смирились с этим. Но потом пришел Тэд, и начал забирать власть себе. На станции вечно идет война за власть, но этого никто не понимает или не пытается понять. Нужно валить куда подальше от всего этого.

– Но мы не выживем одни, - Одли почти запротестовал, даже останавливаясь посреди дороги от таких слов приятеля. Он ужаснулся этим доводам, выводам. Сам парень никогда не стремился к власти, хотя понимал теперь, что всегда красовался, выглядя при этом глупо и смешно, поэтому слова Митча показались ему страшной вещью.

– Ты не умеешь слушать людей, мы не окажемся одни, - словно осуждая, Стивенсон не остановился, как это сделал Одли. Он лишь продолжил идти вперед. – Всегда есть недовольные чем-то люди, которым не нравится политика Билла или Тэда.

– А разве ты можешь? – стараясь нагнать приятеля, не желая оставаться одному в темноте этой ночи, когда где угодно могут быть угрозы и опасности, перебил Митча Дэйв, намекая на постоянное безучастие, буквально, во всем. – Ты разве слушаешь?

– Я слушаю то, что важно. –да, Одли обвинял в подобной вещи Митча не просто так, парень действительно часто пропускал все мимо ушей, не обращая внимания. Но были вещи, которые интересовали даже его, вечно грубого и агрессивного.-– Незнакомцы, что пришли к станции последними, перед группой Крайтона, говорили о каком-то месте на среднем западе. Будто там есть другое безопасное место.

– И ты хочешь пойти туда? Думаешь, в другом месте будет лучше? – слова Митча все же заставили парня задуматься о том, что сейчас происходит вокруг них. Если подумать, с каждым днем все становится лишь хуже, а наигранная забота и дружба продолжает сгнивать, как Ходячие за заборами.

– У «наших» теперь есть враги, есть ли нам вообще смысл возвращаться на станцию? Я не уговариваю тебя, не заставляя, но просто подумай, что еще нам можно делать?

– Знаешь, мне сейчас плевать в любом случае, я не хочу идти куда-то в этой темноте. Я иду на станцию, сейчас иду именно туда. – вселенная будто утвердительно кивнула на слова Одли, замечая в парне искренность этого желания. Огни фар заблестели где-то вдалеке, разрезая темноту.

***

Хоть как-то забинтовав ожог на правом предплечий подруги, стараясь не тратить времени, мы уже собирались двинуться в сторону станции, желая поскорее убраться из темного леса, но на этом ничего не закончилось: Дарлин после побега наткнулась на Нейла, но двигаться вместе долгое время им не удалось. Нога мужчины пострадала, и Джоунс пришлось, трясущимися руками, мало чего соображая, по памяти, как учил Джеймс, наложила шину, даже не зная, перелом это или вывих.

Она не хотела говорить, не смотрела в глаза, только говорила замогильным голосом, что оставила Нейла в охотничьем домике посреди леса, а сама отправилась за помощью. В этом была вся суть Дарлин: она сама еле переступала с ноги на ногу, еле стояла на ногах, но пошла за помощью посреди ночи, даже зная, что это самоубийство, чтобы помочь пострадавшему мужчине. Он бы вполне мог подождать до утра, но Джоунс подписалась на это, будто решая умереть. Стало страшно от того, что так оно, возможно, и было после смерти Джеймса.

Я

бы хотела обнять Дарлин, сказать, что все будет в порядке, как-то помочь, но у меня бы ничего не вышло. Ни у кого бы ничего не вышло, потому что воссозданная надеждами вселенная в голове подруги вновь рухнула, снова обрушилась, словно погребая заживо ее саму. Она ничего не слушала, только почти умоляла скорее идти к Нейлу, будто от спасения мужчины она могла почувствовать, что еще не все потеряно, что она еще жива.

Мы шли так быстро, как могли, но появившиеся Ходячие дали нам понять, что прежняя скорость-это лишь малая часть нашего потенциала. Мы почти побежали, когда все снова стало хреновее некуда: Дарлин идти, а уж тем более бежать, не могла. Джоунс повалилась на траву, щекой чувствуя холодную росу, когда мертвецы опасно хрипели и рычали. Нож снова воткнулся в гнилую голову, брызги крови вновь запачкали лицо. Пришлось тащить подругу, но я была готова на это, лишь радуясь, что та не умерла.

Наверное, у меня просто не было времени осознать этого или я не могла узнать в запачканном грязью и кровью существе подругу, но сейчас я почувствовала, как сердце стучит в бешеном ритме, лишь заставляя еле заметно улыбаться. Хорошо, что Джоунс не видит этого, потому что улыбка и радость – не те чувства, которые она позволяет себе сейчас испытывать. Она сломлена, подавлена или раздавлена тяжелым сапогом. Словно Дарлин улитка, чей панцирь треснул от внешней силы, лишая ту дома.

Домик охотника показался спасением в этой темноте, а мы почти влетели вовнутрь, выбивая дверь. Кловер тут же прижалась к деревянной поверхности, чувствуя, как бешено колотиться сердце, собираясь выпрыгнуть из груди. Не дожидаясь каких-то разговоров или действий, Дарлин, шатаясь, грозясь упасть, почти поторопилась в одну из комнат в деревянной постройке.

– Это полная безысходность, - голос Эйбрамсон прозвучал так же, как звучал шепот Джоунс. Кловер будто тоже стала мертвой, будто потеряла все. Мы забаррикадировали дверь, которую недавно выбили, боясь быть схваченными лапами ночи. Я не успела ничего ответить на слова темноволосой девушки, которая поспешила в гостиную вслед за Джоунс.

– Нейл? – голос Дарлин дрожал сильнее прежнего, стоило девушке склониться над телом полного мужчины, что лежал на пыльном полу, вернее, на ковре с каким-то странным узором. – Нейл, ты слышишь меня? Это Дарлин, теперь все будет в порядке…Нейл?

– Блэр, он не дышит! – будто я была врачом или обучалась хоть чему-то связанному с медициной, воскликнула Кловер, заставляя меня отшагнуть назад, словно испугавшись. В моем взгляде так и читался единственный вопрос: «Что я могу сделать?» Но, несмотря на это, Кловер была уверена, что я просто обязана что-то придумать. Она была готова подлететь ко мне, хватая за грудки, тем самым говоря, что мы не можем позволить Дарлин потерять и этого человека, прожившего с ней в Холвудс долгое время. Дарлин принимала каждого, видела в нем что-то особенное.

Готовя нож, уже зная, что придется делать, я села рядом с телом мужчины, смотря в сторону дрожащей подруги, чье лицо посетила очередная гримаса боли и соленые слезы. Она молчала, и ничего не хотела слышать. Хотя, наверное, напротив, она мечтала услышать хоть что-то, чтобы я или Кловер произнесли хоть словно, но я не знала, что сказать, я не могла этого сделать. Переводя взгляд на Нейла, я сильнее сжала рукоять охотничьего ножа.

– Эй, только попробуй воткнуть эту штуку мне в голову, - неожиданный хриплый голос заставил дернуться и меня и всех присутствующих. А я была готова проклясть Кловер, что внушила мне, будто Нейл мертв. Я была готова материться от всего этого, понимая, что еще немного, и я бы смогла убить живого. – Со мной все в порядке, когда спишь, не так сильно чувствуешь боль.