Межлуние II
Шрифт:
Обе девушки не спали. Случалось, одна из них погружалась в дрему, но вскоре испуганно просыпалась. Им мерещились шаги под окном и разговоры за дверью. Когда ветер напирал на дом, и сухое дерево жалобно скрипело в ответ, они могли поклясться, что кто-то ударял плечом в забаррикадированную дверь.
Несколько свечей уже прогорело, но девушки зажигали новые. Только крохотное пламя, едва разгонявшее тьму и отражающееся в широко распахнутых глазах, отгоняло навязчивый страх. Прилипчивые и скользкие мысли не выходили из головы. То и дело подруги кидали взгляды
Чуткий сон Анны прервался от кошмара. Она сбросила с себя воображаемые руки, и села на кровати, обхватив колени.
– Все спокойно? – шепотом спросила она.
– Да, – пролепетала Марина, следящая за затрепетавшим огоньком свечи.
Анна приложила ладони к лицу и помассировала скулы и виски.
– Мы не сможем так жить. Надо что-то делать.
– Предлагаешь нанести визит Смотрительнице?
– Конечно. Лучше так, чем ждать.
Марина подперла кулачком подбородок. Ее длинные волосы рассыпались по плечам и спине, почти полностью закрыв шею.
– Если все так, как я предполагаю…
Она не договорила и отвернулась.
– Не хочу, – сказали ее губы.
Анна легла и уперлась невидящим взглядом в потолок.
– Признаюсь тебе. Моей первой мыслью было убить их обоих. Подсыпать снотворное в вино и сбросить тела в море.
Подавленная Марина молчала. В этот момент такое предложение не выглядело чрезмерно жестоким или необоснованным.
– Не получится, – вздохнула она. – Мы с тобой не убийцы.
Анна в очередной раз получила подтверждение того, что подруга оказалась здесь по наговору. В ином случае, Марина не стала бы отрицать такую возможность.
– Они рано или поздно нас схватят. У колодца, когда пойдем за водой, или подкараулят у Ольги. Нас могут выманить пожаром, или просто выбьют дверь. Мы обречены, – констатировала травница.
– Так просто они нас не получат, – усмехнулась Анна, и в ее зрачках вспыхнул огонь ненависти.
В ее голове медленно созревал план побега. Вся сложность была в том, чтобы спасти Марину, а не только себя.
– Что ты задумала? – попыталась выяснить подруга.
– Я планирую задать Смотрительнице пару вопросов. Они ей точно не понравятся.
Она прищурилась, просчитывая дальнейшие ходы, и спустив ноги на пол, взяла лист бумаги и, сняв крышку с чернильницы, обмакнула перо.
– Кому ты пишешь?
– Это не важно, – со стальным блеском в глазах отвечала дава.
Наскоро набросав текст письма, девушка схватила одну из свечей и отправилась на кухню, где принялась звенеть склянками и баночками.
– Готово, – злорадно улыбнулась она, возвратившись в спальню.
Сложив бумагу, Анна поместила ее в конверт, который немедленно запечатала.
– Посмотрим на ее реакцию.
Указав адрес и отправителя, дава преисполнилась решительности. Чтобы не обидеть Марину,
– Однажды ты показала мне одну увлекательную реакцию, и теперь я повторю ее.
Дава бросила взгляд на окно и привстала.
– Что там?
– Рассвет, – облегченно выдохнула девушка.
Марина тут же вскочила и убедилась в правдивости сказанного. Над горизонтом действительно появилась полоса света.
– Надо поспать хотя бы час, а потом собираемся.
Так и сделали.
И когда Ольга постучалась к ним, девушки уже не выглядели усталыми или измотанными бессонной ночью.
– Вас зовет Смотрительница, – сообщила она.
Выполнив поручение, женщина потеряла к ним всякий интерес и ушла.
– Не будем заставлять ее ждать? – уточнила Анна, следящая за тем, как посыльная пробирается между дюнами.
Марина нервно сглотнула и ответила утвердительным кивком.
– Отлично, – сообщила она всему миру, рывком захлопывая и запирая дверь.
Убежденная в своей правоте, Анна решительно выступила в сторону дома Смотрительницы. Травница семенила следом, опустив взгляд и вздрагивая от каждого шороха.
Карета все еще стояла перед входом, но багаж уже был полностью перенесен внутрь. Ступив на крыльцо, дава настойчиво постучала, и им отпер загорелый и обветренный Карен.
– Доброго утра, дамы, – прохрипел он и прокашлялся.
Он впустил их и устроился в кресле у камина, зажав мундштук дымящейся трубки во рту. К слову, здесь явственно чувствовался запах табака.
– Хозяйка просит вас обождать в гостиной, – выглянула Лиза, бывшая в добровольном служении у Смотрительницы.
Не только Ольга избрала путь молчаливого согласия. Мало кто мог позволить себе перечить старшей в деревне. Еще меньше было тех, кто подавал голос безнаказанно, и слабые давы старались, как могли, приспосабливаясь под суровые условия проживания и непререкаемую волю Смотрительницы.
Посетительницы были столь взволнованны, что даже не думали присесть на диван.
– Вы скоро уезжаете? – обратилась Анна к возничему.
– Как всегда. Завтра на заре.
Карен затянулся и выпустил струю дыма.
– Случайных попутчиков не беру, ты же знаешь. Только отмотавших срок.
– Я свободна, – холодно поправила его Анна.
Возничий лишь пожал плечами, поскольку его не волновали судьбы других людей. Позиция равнодушного обывателя надежно защищала его от профессионального выгорания.
– Идите за мной, – шепнула вновь появившаяся Лиза.
Служанка провела их в кабинет, где Смотрительница, стоя к ним боком, разбирала свои записи, разложенные на столешнице секретера. Высокая и невероятно худая дава была отринута собственным родом, чтобы сохранить столичную квоту. Они откупились от Круга, не рассматривая иные варианты, и обрекли ее на жизнь вдали от родной земли. Обученная прежней Смотрительницей, и привыкшая к тяготам и лишениям, она отдалась своему делу без остатка. Кроме работы у нее ничего не было.