Межлуние II
Шрифт:
Найдя, как ей показалось, наиболее подходящее место для глиняной урны с прахом, Анна опустилась на колени и несколько минут держала в руках асун, слегка поглаживая гладкую поверхность. Стоящая в двух шагах позади нее Марина не вмешивалась в прощание и держала черный венок, вырывающийся из пальцев при каждом порыве ветра.
– Здесь заканчивается твой земной путь. Пусть тебе светят Луны, а земля будет пухом, – прошептала Анна.
Установив урну между валунами, она принялась укладывать
Отдав дань почтения, Анна первой нарушила молчание:
– Не хочу здесь задерживаться.
Они отвернулись от скал и принялись отыскивать тропу.
– Нам надо решить, что делать дальше, – предложила дава.
– У меня есть подозрения, но я не знаю, как их превратить в доказательства.
Анна кивнула. Ее плотно сжатые побелевшие губы выдавали внутреннюю боль.
– Поделись со мной.
– Надеюсь, ты не станешь поддаваться эмоциям, – неуверенно начала Марина. – Такие пузырьки я видела только у Смотрительницы. Судя по ноте миндаля, этот яд привезен из Ланжи.
– В Каристоле другие ноты?
– Конечно. Чаще всего там северные ингредиенты или составы.
– Да, этого не достаточно для обвинений. К сожалению, мы не сможем обыскать ее дом.
Травница облегченно вздохнула. Она боялась, что Анна может сорваться и совершить какую-нибудь глупость. Например – пробраться ночью для тайного обыска.
– Пожалуйста, не давай ей повод. Ладно?
– Я же не дура!
Они замолчали. Прошло несколько минут, прежде чем Анна вернулась к разговору.
– Если допустить, что это не Смотрительница? Имеется ли мотив у Ольги?
– Сомневаюсь, – протянула Марина. – Только если на нее надавила Смотрительница.
Девушки обдумали такое предположение.
– Ради благополучия дочери… Да, Ольга могла согласиться… Знаешь, чем больше я ломаю над этим голову, тем больше сомневаюсь. Почему яд? Он совершенно не вписывается в нашу жизнь.
Их рассуждения были прерваны позвякиванием упряжи и лошадиным храпом. Раскачиваясь на ухабах и поскрипывая, к ним сзади приблизилась карета.
– Карен приехал! – охнула Марина.
Заметив девушек, возничий приподнял видавший виды цилиндр.
– Мое почтение, дамы.
– Есть новости?
– Конечно! – усмехнулся он. – Скоро все узнаете.
Карета проехала мимо, оставляя две узкие колеи в занесенной песком дороге. Девушки поспешили за ней, чтобы узнать первыми, что происходит в большом мире. Они заметили, как экипаж остановился у добротного дома Смотрительницы и пока Карен заботился о лошадях, наружу вышел неизвестный пассажир. Он размял ноги и принялся расстегивать ремни, удерживающие багаж. Марина машинально сделала еще один шаг вперед, и встала
– Это может быть почтальон. Помнишь, однажды… – дава запнулась, увидев, как из кареты выбрался второй мужчина.
– Аня, – прошептала Марина, – их двое.
Подруги переглянулись.
– Надо выяснить, – с ожесточением вызвалась дава.
– Нет, подожди… – задохнулась Марина.
От нервного напряжения у нее перехватило дыхание.
– Я вижу припасы. Они прибыли к нам надолго.
– Так и есть, – присмотревшись, подтвердила Анна.
– Нам надо все продумать.
Подруга неохотно согласилась.
– Может быть ты права. И все-таки меня не перестает беспокоить мысль, что мы отдаем Смотрительнице инициативу.
– Пойдем отсюда, уйдем в сторону! – взмолилась Марина. – Пока нас не заметили!
Дава поддалась уговорам, и девушки поднялись по ближайшему склону, проваливаясь в песок и постоянно оступаясь. Перешагнув песчаный гребень, и оказавшись на другой стороне дюны, где их уже не было видно с дороги, они повязали на лица платки.
Продолжив обходной путь, подруги поддерживали начатый разговор:
– Ольга мне обязательно все расскажет. Вот увидишь.
Ее спутница лишь вздохнула, но не так, как делают скорбящие плакальщицы, а скорее как уставшие от детей родители.
– Время работает против нас. Ты не знаешь Смотрительницу также хорошо, как я.
Дава замедлила шаг перед полузанесенным домом. Обращенную к морю сторону уже поглотили неумолимые пески, и поэтому сохранилась лишь половина строения. Открытая настежь дверь удерживалась вездесущим песком, добравшимся до уровня дверной ручки, и ветер деловито шумел в рассохшихся стропилах.
– Я не рассказывала тебе об Ирине?
– Нет, – отозвалась травница.
Анна нахмурилась.
– Это случилась около пяти лет назад. Сюда поселили новенькую. Молодую и красивую женщину. Иришка была секретарем Круга и ошиблась в каких-то важных документах. Она всегда говорила, будто оказалась здесь из-за ревности одной из замужних архидав.
Дава погладила ребро дверного полотна и прислушалась, повернув голову, будто стены рассказывали ей о событиях, произошедших под этой крышей.
– Так что с ней случилось? – напомнила о своем присутствии подруга.
– Она умела запасать на зиму все что угодно. Мне стыдно признаваться, но я таскала у нее сушеную рыбу.
Анна грустно улыбнулась, вспоминая те дни.
– В конце весны я пришла к ней, чтобы отблагодарить. Наверное, Ирина догадывалась, кто виновен в воровстве ее запасов, но она никому ничего не говорила. Я испекла пирог, и мы сидели за столом, когда заявилась Смотрительница.
Дава повернулась к Марине.