Мифология русских войн. Том I

Кураев Андрей Вячеславович

«В русской армии (особенно, среди казаков, обычно конвоировавших пленных в тыл) возник своеобразный «бизнес» — физически здоровых пленных продавали либо богатым крестьянам (солдат), либо мелким помещикам (офицеров). Не всех пленных русские партизаны отправляли в тыл — у них для этого не было ни вооруженного конвоя, ни средств передвижения. Поэтому партизаны нередко распределяли пленных по крестьянским дворам как работников-рабов. Вскоре гнавшие пленных в тыл казаки тоже стали делать на «живом товаре» свой бизнес. Будущий декабрист и участник войны Никита Муравьев так передавал в своих мемуарах слова одного из таких покупателей: «Пленные вздорожали, к ним приступа нет, господа казачество прежде продавали их по полтине, а теперь по рублю просят». Для сравнения укажем, что хорошую корову тогда можно было купить за 55 коп., а, например, пригласить гувернера-француза — за фантастическую по тем временам сумму — одна тысяча рублей… Некоторые помещики стали записывать пленных в свои крепостные (как правило, это были итальянцы, испанцы, немцы, поляки, хорваты)… Некоторым лишь через 12 лет после войны удалось получить свободу, паспорта и отбыть по

домам… Весной 1813 г. на казенных (государственных) Гороблагодатских железноделательных заводах купцов Демидовых на Урале пленные подняли бунт, не вынеся рабских условий труда, плохой пищи и побоев» [598] .

598

Сироткин В. Г. Судьба пленных солдат и офицеров Великой Армии в России после Бородинского сражения // Он же. Наполеон и Россия». М., 2000.

Фрейлина Мария Волкова, выехавшая из Москвы в Тамбов, (отметим — вовсе не разоренный военными действиями) писала оттуда подруге Варваре Ланской 23 сентября 1812 года:

«В числе других приятностей мы имеем удовольствие жить под одним небом с 3000 французских пленных, с которыми не знают, что делать: за ними некому смотреть. Больше всего поляков, они дерзки; многих побили за шалости… Нельзя шагу сделать на улице, чтобы не встретиться с этими бешеными. Впрочем, самые многочисленные отряды пленных отправили в Нижний, там их умирает по сотне ежедневно; одетые кое-как, они не выносят нашего климата. Несмотря на все зло, которое они нам сделали, я не могу хладнокровно подумать, что этим несчастным не оказывают никакой помощи и они умирают на больших дорогах, как бессловесные животные» [599] .

599

Частные письма 1812 года // Русский архив 1872 № 12, с. 2400.

В Крымскую войну из 1425 пленных французов умерли в русском плену 154 человека (10,8 %) [600] . Исследователь отмечает «массовую гибель пленных после взятия Измаила (1790 г.), Варны (1828 г.) или Плевны (1877 г.) [601] .

В годы Первой мировой войны пленные, попавшие в русский плен, делились на представителей дружественных (все славяне и австрийские румыны) и недружественных наций. Но и среди турецких подданных выделяли болгар и греков. Это отличие проявлялось в тяжести работ, питании, местах содержания и т. д. Турок как низший сорт военнопленных повезли в Сибирь и на Дальний Восток. По ходу этой транспортировки уровень смертности зимой 1914–1915 гг. варьируется исследователями от 75 % до 50 % турецких военнопленных.

600

Там же. с. 188

601

Познахирев В. В. Турецкие военнопленные и гражданские пленные в России в 1914-24 гг. СПб., 2014, с. 85.

«Как полагает американский историк турецкого происхождения Йюджель Йаныкдаг, в течение зимы 1915 г. лишь 200 из 800 турецких пленных, направляемых в лагеря Приамурского военного округа, достигали места своего назначения. Остальные же погибли в пути от холода и лишений» [602] .

«Нам нечего противопоставить свидетельствам столь авторитетного мемуариста, как сотрудница шведского Красного Креста Эльза Брёндштрем, по данным которой в декабре 1914 г. из двухсот турок, достигших Пензы в вагонах, остававшихся закрытыми «на протяжении трех недель», в живых осталось лишь 60. В феврале 1915 г. из двух уже упомянутых выше вагонов, прибывших в Самару, было извлечено 57 трупов и только 8 живых аскеров (призывники, взятые в плен еще до того как успели получить военную форму и оружие). Ростовская газета «Южный телеграф» сообщала 6 января 1915 г., что двумя днями ранее в город прибыли «два военно-санитарных теплушечных поезда <…>. В первом поезде находилось военнопленных турок 1457 чел., во втором — 1684. Из двух поездов в Ростове выгружено 14 мертвых и 80 больных турок» [603] .

602

Познахирев В. В. Особенности положения турецких военнопленных в России в годы первой мировой войны // Известия Тульского государственного университета. Гуманитарные науки. 2011, вып. 2, с. 177.

603

Познахирев В. В. Турецкие военнопленные и гражданские пленные в России в 1914-24 гг. СПб., 2014, с. 92.

В целом уровень смертности военнопленных Центральных держав в России в 1914–1917 годах был таким:

Австро-Венгрия: в плену 1 736 800 человек, из них умерло 385 000 (22,2 %);

Германия: в плену 167 000 человек, из них умерло 16 000 (9,6 %);

Турция: в плену 64 500 человек, из них умерло 15 000 (23,3 %) [604] .

Впрочем, турецкие офицеры ежедневно получали у начальника конвоя сумму, достаточную для того, чтобы питаться в вокзальном ресторане.

604

Там же, с. 187.

Вторая Мировая. Февраль 1945 года. 20-летний

Жан Кепмпф, француз из Эльзаса, насильно мобилизованный в немецкую армию, попал в русский плен, где познакомился с немцем — «ему было 40 лет. Женат, трое детей. Он попал в последнюю волну мобилизации — последняя надежда Гитлера. Немец был болен, силы его были на исходе… Он еле волочил ноги. Сколько ни старался я его тащить и орать на него, это только привлекло к себе внимание одного из русских. Он вырвал у меня руук немца и ударом ноги направил его в заваленную снегом канаву. Я пустился бежать. Мне было хорошо известно, что было положено делать с отстающими, — я совсем не хотел расстаться с жизнью. За спиной у меня прозвучал выстрел. Удирая, я обернулся и увидел, что русский убирает револьвер в кобуру. Немец отмучился. А я, к счастью, догнал колонну» [605] .

605

(Пьер Риголо). Тамбов. Солдаты поневоле. Эльзасцы и Вторая мировая война. Спб., 2017, с.200.

Люсьен Даннер:

«Многие немецкие солдаты до лагеря не дошли. Русские убивали раненых выстрелом в затылок… Русские охранники стреляли если кто-то выходил из строя. Мы даже не могли удовлетворить свои естественные потребности… В Сталино к нам подошла одна дама и дала мне помидор. Русский солдат ударил ее прикладом» [606] .

Бернар Клерляйн:

«Мы шли и шли. Нас было человек 30. Нас охранял один молодой русский солджат, вполне любезный. Один из пленных идти больше не мог и просто лег на землю. Автоматная очередь — и он окончил свой путь. Наш храбрый сопровождающий не имел права оставлять пленных в чистом поле. В качестве утешения для себя самого — он сказал: Nitchevo, voina» [607] . Вспоминается любовь Бисмарка к этому русскому слову…

В лагере № 188 НКВД на станции Рада под Тамбовом в декабре 1943 года находилось 15 000 человек. Дневная смертность составляла летом 1943 года — 30 человек в день; летом 1944 года — 45 человек в день. На 1 сентября 1944 года в братских могилах были захоронены 17 000 заключенных [608] .

Но пришли иные времена — и «Руководство регионального отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры предложило демонтировать в северной части Тамбова монумент «русско-французской дружбе» — «солдатам поневоле». Представители организации предложили его отправить на хранение до того времени, пока не станет уместно говорить о настоящей нелицемерной дружбе с Францией, поскольку в настоящее время Франция занимает враждебную позицию по отношению к России» [609] .

606

Там же, сс. 140–142

607

Там же с. 302–303

608

Тамбов. Солдаты поневоле. Эльзасцы и Вторая мировая война. Спб., 2017, с.313 Поздне-советская реакция на эту книгу — в интервью А. Прокопенко, директора Центрального государственного архива СССР (На войне, увы, как на войне // Известия. 11 января 1991). Тут признается смерть 2400 французов в советском плену. «Любой плен — трагедия. Однако плен оказался для большинства французов спасением. Ведь те, кто по словам Риголо, с ужасом вспоминает свое пребывание в лагере № 168, живы. Живы не по воле господа бога, а благодаря заботам людей, пусть и служивших, как это ни парадоксально, в ведомстве палача (Берии)».

609

26 окт 2022 https://www.taminfo.ru/tambov_novosti/54788-voopik-predlozhil-perenesti-pamyatnik-soldatam-ponevole-na-severe-tambova.html.

5 июля 2024 полуденный выпуск новостей Первого российского телеканала открылся длинным сюжетом о подвиге разведгруппы 47 танковой дивизии группы «Запад без боя» взяла деревню Тимковка Харьковской области. За что семеро бойцов награждены орденами Мужества.

Четыре дня разведчики были в «поиске». Им помогла радиоигра: ранее взятые в плен украинские солдаты из передового охранения докладывали своим командирам в тыл, что у них все тихо и никакого владения нет.

В эфир ушли слова офицера этой разведгруппы: «Если доклад какой-то другой, не по теме, то мы их ликвидируем и сразу оттуда уходим — они это все прекрасно понимали».

Военнопленный не обязан сотрудничать с захватившей его стороной. И за отказ он не подлежит «ликвидации».

«Никакие физические или моральные пытки и никакие другие меры принуждения не могут применяться к военнопленным для получения от них каких-либо сведений. Военнопленным, которые откажутся отвечать, нельзя угрожать, подвергать их оскорблениям или каким-либо преследованиям или ограничениям».

(Женевская конвенция от 12 августа 1949 года об обращении с военнопленными раздел 3. ч.1. ст 17)

Но так говорят международные договоренности. А путинская Россия очень суверенна, и потому гостелеканал это преступление назвал «Филигранная работа наших разведчиков»… И тут важно не только само событие, но и то, что госпропаганда не стесняется о нем трубить.

На этом фоне уверения, будто русская армия бережно относится к гражданскому населению, порождают лишь «дис-кред-итацию».

И вновь скажу: история — штука пестрая. И, конечно, в истории русской армии были страницы заботы о побежденных, призывы к милосердию и сдержанности. Они достойны памяти, благодарности и воспроизведения. Но они вовсе не исчерпывают все варианты отношений «человека с ружьем» с тем, у кого этого ружья уже или еще нет.