Милицейская сага

Данилюк Семён псевдонимом

– Короче, прикажешь отпустить? Только живо. Да? Нет?

– Да. И прекратить это вонючее венерическое дело. Андрюш! Ну, я знаю: ты потом сам себе не простишь. Пожалуйста!

– Виташа, Виташа! Да она обычная... - Что ж, что подхватила?
– перебил, не давая закончить фразу, Мороз.
– И с порядочной женщиной может такое...

– Ну да, помню: половой акт не повод для знакомства. Как, однако, запущено-то! Да что ты себе в самом деле навоображал? На нее опера установку делали, наивный ты! Искали источники, откуда у девки,

которая за два года до того занимала на джинсы, появились вдруг дорогие побрякушки. Так вот, к твоему сведению, - она уж с полгода к престарелому Слободяну, своему шефу, на содержание пошла. При живом-то муже. Офицере, промежду прочим! И, что всего паскудней, на денежки того же Слободяна еще одного дружка припасла. Здесь пробы ставить негде! А ты мне тут - в сопли! Так что? Остыл?

– И все-таки я прошу!.. Очень прошу.

Отвернувшись к окну, Андрей гулко заколотил сильными пальцами по крышке стола, будто задался целью продырявить ее, будто барабан.

– Хорошо, раз тебе моих слов мало, - он решительно схватился за телефонную трубку.
– Звоню главврачу вендиспансера. И если мои предположения окажутся не верны, при тебе извинюсь перед благородной дамой Мариной Садовой. Он нажал на кнопку громкой связи.

– У аппарата, - послышался бодрый сытый баритон.

– Здорово, начальник. Тальвинский.

– Андрюха! Вот уж кого сто лет не зрил. Неужто по моей части проблемы? Ты из наших единственный, кого еще не пользовал.

– По твоей. Только со служебной стороны. Получил привет от тебя - несколько венерических.

– Ты?!
– поразился главврач.
– Лучшему важняку области венерические дела? Иль мир перевернулся?

– Вывернулся. Давно, похоже, не общались. Я ведь несколько лет как в районе. Тебе фамилия Садовая что-то говорит?

– Марина! Еще бы. Сексапильная деваха... Погоди, а ты откуда?..

– Ты прислал.

– Я?! Вот бабы пакостницы. Опять подсунули на подпись целую пачку. Надо же - проглядел! Вообще-то она полностью вылечилась.

– А контакт?

– А вот контакт, каюсь, не сдала. Он у нее разовый. Там история очень романтическая. Но только между нами, ладно? У нее с мужем свои проблемы. А у кого их нет? В общем, встретила одного. Ну, и... Подлюгой оказался. Да еще и наградил. Но кто - не сказала. А я, извини, настаивать не стал. Не тот случай. У врача первое дело - деликатность.

"Нашла дуреха кому поплакаться", - хмыкнул про себя Тальвинский: болтливость главврача венерического диспансера могла сравниться разве что с Ханиной.

– Ладно, пришли завтра шпаргалку, что провокацию прошла, и дело я прекращу.

– Нет проблем, старый. Записал. Считай, уже у тебя. А что? Запал? - После тебя что западай, что не западай. Небось, оприходовал девку? Да не смущайся, колись между нами.

– Было, - голос главврача исполнился притворного раскаяния.
– По-человечески не мог не пожалеть. В постели, между прочим, родео! Рекомендую.

–

Слушай!
– не прекращая разговор, Тальвинский сочувственно потрепал побледневшего Мороза.
– Все собирался спросить: насколько знаю, из-под тебя ни одна хорошенькая пациентка нетронутой не вышла. Как это согласуется с врачебной этикой?

– Что значит "как"?
– главврач даже несколько обиделся.
– С этикой тут как раз все в порядке. Наоборот - должен же я убедиться в качестве ремонта, прежде чем пустить объект в эксплуатацию. Дабы не подвергать риску население. Рискую, можно сказать, собой. Просто-таки Луи Пастер.

– Тогда береги себя.

– Обрадовался, поди, скотина! Ну, будь. Кстати, минет работает, как никто!

– Еще вопросы есть?
– Тальвинский положил трубку, сочувственно глянул на сделавшиеся воспаленными глаза парня.
– Жаль, что в лоб пришлось. Но бывает, лучше вот так - обухом! Не стоит она твоего отношения, Виташа. Потому давай так. Ты двигай в ИВС - пора уж Меденникова в самом деле выпускать, - а с этой лярвой я тут сам разберусь. Со мной ее номера а ля миледи де Винтер не пройдут. Хоп?

– И все-таки, прошу отпустить свидетельницу, товарищ майор.

Тальвинский обескураженно потряс головой.

– Вот ведь упертый. А знаешь что? Мне все это тоже порядком надоело. Сам иди и - отпускай. Гони эту прошмандовку к чертовой матери! Раз тебе дело наше не дорого.

– Спасибо, Андрей Иванович!

– М- да! Хороший ты парень, Виталик. Кивер бы тебе, на коня и - в атаку. А вот станешь ли настоящим сыскарем, это я теперь крепко сомневаюсь. Все! Уйди с глаз моих.

Мороз вывел заплаканную женщину из отдела.

– Досталось тебе из-за меня?
– Марина оторвала от лица перепачканный тушью платок.

– Я приношу извинения. Андрей Иванович, он тоже так не хотел. Просто - он ведь за Слободяном вашим какой год гоняется. Вот и сорвался. Да полно плакать. И насчет этого, как его..ну, венерического дела...Вы не держите в голове. Андрей Иванович обещал уладить. И - мужу ничего не говорите. Все-таки семья.

– А семья, как известно, - ячейка общества, - Садовая странно посмотрела на него.
– Дурачок ты еще. Хотя - очень необычный. Есть в тебе аура. Она потянулась к нему. Но, уловив невольную брезгливость, нахмурилась.

– Что ж, не навязываюсь, - по лицу ее пробежала тень.
– А кстати, зачем надо было меня пытать, раз уж вы вышли на Меденникова? Он-то побольше моего знает... Ну, прощайте, следователь по венерическим делам Мороз. Руку не подаю, дабы не заразить.

И, сбежав с крыльца, пошла под моросящим дождиком, даже не раскрыв болтающийся на руке зонт.

3.

Спустя сорок минут после отъезда Мороза к Тальвинскому вошел непривычно мрачный Чекин:

– Что по Меденникову?