Милицейская сага
Шрифт:
– Да все по плану. Мороз уехал в ИВС. Проинструктировал его детально. Постановление об освобождении, подписанное мною, у него на руках. Так что не переживай: выпустим и сегодня же закроем проблему.
– Сие теперь не факт.
– То есть?!
– Галушкин опять пыль по этому делу поднял. Он, видишь ли, с утра в райком сиганул за подмогой.
– Вот заноза старая!
– Несчастный, в сущности, старик. В общем в жилу он попал: в райкоме на Меденникова этого с его публичными взбрыками насчет партноменклатуры давно зуб наточен. Те надавили сверху на Берестаева. Звонил он только что. Едет срочно в отдел. Требует готовить постановление на арест Меденникова.
– Арестовать по фуфловому делу?
– Запаха по телефону не уловил. А насчет доказательств, так не тебе говорить: если уж арестует, так, протрезвев, что-нибудь, да найдет. Так что отзывай быстренько из ИВС Мороза. Нечего молодого с первых же шагов пачкать. Приедет Берестаев - кину ему материал в морду: пусть сам и арестовывает. Я в эти игры не играюсь. Пацана вот только этого - Меденникова - жаль. Он-то все эти игрища в перестройку, похоже, всерьез принял. Теперь его ею досыта и накормят. Ну да такая, видать, его планида
4.
Виталий Мороз покачивался на стуле в кабинете для допросов ИВС и с возрастающим любопытством вглядывался в возбужденного парнишку напротив, одетого в то, в чем задержали: тонкого сукна клетчатый пиджак, черная, явно не из нашенских магазинов рубаха, полированные пластины итальянских ботинок. За два дня валяния в камере все это подмялось и выглядело несвежим. Но парня это, похоже, не слишком смущало. Конечно, волнение и некоторая даже оторопь проступали. Странно было бы иначе. Но страх, если он и был, тщательно скрывался под самоуверенной манерой держаться. Будто находился он не в зловещем ИВС в ожидании ареста перед человеком, от которого, быть может, зависит судьба, а отчитывал нерадивого подчиненного.
" Без комплексов мальчуган", - подметил Мороз. С уважением и удивлением. Потому что предположить такую силу в коротконогом низкорослом пареньке с круглым, будто головка сыра, личиком победителя школьных олимпиад вряд ли смог бы и хороший психолог.
"Вот на этом Галушкин и прокололся", - сообразил он, вслушиваясь в то, что не говорил - "гвоздил" Меденников.
– Повторяю в третий раз для дураков: никаких денег ни у кого не брал и никому не давал. Вот и вся похоронная музыка. Понял, нет? А насчет налогов, если между нами, скажу: пусть честно берут, буду честно платить. Только не захотят честно. Говорю, единая система выстраивается, чтоб всех лишних выдавить. Вот где засада-то. Я, когда три года назад в это темное предпринимательское дело сунулся - считай, один из первых, - уже, будем говорить, на минное поле шагнул. И то, что на меня теперь наехали, - тоже, скажу, знамение времени. Я ведь поначалу по наивности как думал? Кто оборотистей, тот первым капитал и сколотит. И условия игры предложенные принял. - В каком смысле?
– В том смысле, что за все платил. За регистрации, лицензии, аренды. За все шел и платил "с горкой". Понял, нет? Брали, понятно. Чиновник не может не брать. Он так устроен. И мир вокруг себя так обустраивает, чтоб давали. А потом гляжу: брать - берут, но без удовольствия! Вот загадка, которую разрешил до конца только здесь. Как ваш старпер Галушкин говорит, на ржавом гвозде. - И чего ж ты такого невиданного разрешил?
– А то, что я братии этой как нож в горло. Потому что "головка" нынешняя свой передел под шумок отстраивать начала. Под себя всё подстраивать. Понял, нет? Свои кооперативы всякие. Нычки, словом, через которые можно приспособиться государственные деньги отсасывать. Будем говорить, тенденция. Я еще с год как почувствовал. Только до конца тогда не прорюхал. У меня ж, понимаешь, договоры всякие с заводами на поставки: там запчасти, материал, то-се. И вдруг - облом. Один за другим отказывают или отсылают к каким-то посредническим кооперативам, где уже две цены. Я ситуацию прокачал, откуда те взялись. И что ты
– Меденников вскочил и забегал по камере.
– Но этим-то по фигу - они к тому времени полностью упакуются. Конечно, я им теперь лишний. Вот и наезжают: через ментов вроде тебя, через бандюков, через газеты там. Лишь бы поляну очистить. Меня прикроют с вашей помощью, другого кого - чего ж останется? Да те же сами, кто был! - Что ж сам-то в эту систему не встроился, если такой умный?
– подколол Мороз.
– Поначалу противно было. Говорю же: хотел по-честному. А теперь куда деваться? Зажали: либо их, сволоту, в долю придется брать. Либо самому под крышу ихнюю нырнуть. Понял, нет, куда идет? Вот я тебе расскажу из практики, - Меденников вспрыгнул на стол и, усевшись подле Мороза, принялся непринужденно болтать короткими ногами.
– Я на химкомбинате нашем пристроился кожу брать. Они сейчас экспериментальную делают. Класс, скажу! В Италии такой нет. А у меня пошивочное ателье. Нормальный бизнес.
– Тоже облом?..
– А, понял, нет?!
– Чего ж не понять?.. Погоди!
– Мороз припомнил прощальную, непонятную фразу Садовой, и цепь в голове у него замкнулась.
– Ты сказал, кожа и швейные цеха? А ты, случаем, с такой Лавейкиной не работал?
– Лавей?.. Откуда?
– Продавец из горпромторга.
– Я с мелочевкой дел не имею, - обиделся Меденников.
– Жаль. Мы в ее магазине много кожи накрыли. Не знаешь случаем, откуда это может быть?
Мороз вытащил из кармана брюк кусочек кожи, отрезанный от изъятого рулона.
Меденников с интересом потянулся к коже, понюхал, потер меж ладоней:
– Она.
– Она?!
– Та самая, с химкомбината.
– Значит, если я верно понял схему, - Виталий в нетерпении вскочил с места, - продукцию по дешевке тянут с химкомбината и пускают "налево" через свои кооперативы? Но продаются-то изделия из кожи. То есть где-то все-таки перерабатывают. - Наверное. Только это теперь не ко мне. Я ж говорю, отодвинули меня. Лишним в цепочке стал. Братья Будяки вытеснили. Может, слышал? Те еще бандиты. У них там какой-то спортивный кооператив образовался - "Пан спортсмен". Тоже - юмористы. Новая, прости Господи, волна! А вот насчет пошива..Если покумекать... Только это, имей в виду, мое личное мнение. Много материала у вас изъято?
– Не меньше, чем на двадцать тысяч.
– О!
– Меденников присвистнул.
– Круто ребята развернулись. Я-то понемногу закупал. А тут маленькой мастерской не отделаешься. Полагаю, стоит присмотреться к центральному КБО. У них и цеха поставлены. И директор, - Меденников скривился, - очень творческий! Понял, нет?
Хотел бы не понять Виталий Мороз, но - чего уж теперь неясного? Правда, насчет директора КБО он пока был не в курсе. А вот то, что судьба по какой-то странной прихоти подталкивает к жесткой сшибке с недавним дружком Валькой Добрыней, стало ясно доподлинно.
Виталий продолжал разглядывать нахохлившегося напротив симпатичного ему паренька. В двадцать три года с нуля, без поддержки, вопреки всем, сколотить капитал, - тут не только талант, тут характер какой иметь надо. И характер был виден. Пусть пока петушащийся, гонористый. Но то, что он не сломался "на нарах", и видно было, что и дальше не сломается, свидетельствовало: еще несколько лет, и окрепшая воля этого человека-делателя распространится на многих и многое сможет создать. Если у него, конечно, эти несколько лет будут.