Милицейская сага
Шрифт:
– Потому что боялся тебя.
– И будет бояться!
– Это теперь вряд ли. В министерии, народ говорит, у тебя проблемы появились.
– Тоже слышал? Так вот не каркай, отобьюсь. А где ты лично есть, чтоб подпереть?
– Ко мне имеются претензии по должности?
– подтянулся Мороз.
– А ты думал?! Ишь ты, - по должности! Да какая мне от тебя польза, что ты как пацан по стране за шпаной гоняешься? Мне свои люди на ключе нужны. На определяющих должностях. Такие, чтоб до конца свои!
– Опять о том же?
– расстроился Мороз.
– Андрей Иванович! Меня и без того за твоего
– Не опять, а снова! И на этот раз окончательно. С тем и пригласил. Неловко ему, видите ли! А раз неловко, так надо делать, чтоб лишних голов меж нами не было. Короче, Мороз! Через полгода уходит на пенсию начальник Заречного района. Меня к тому времени здесь не будет. В Венгрию месяца на четыре посылают. Но команду дам, чтоб тебя на его место назначили.
– Пощади, отец родной!
– взмолился Мороз, хоть и сообразил, что на этот раз - безнадежно.
– Ты ж знаешь, мне любые общения с депутатами, главами администраций, подголовками всякими внутреннюю конституцию разрушают. Я в те сферы вообще без противогаза не суюсь. А начальнику райотдела без этого нельзя. Ну, какой из меня дипломат, Андрюш! Христом богом прошу, оставь ты меня с моими бандюками. С ними-то я как раз любой вопрос порешаю. Худо-бедно, а правила игры соблюдают.
– Вот я и говорю - белоручка! Все полегче ищешь. Ничего - с полгодика посидишь на земле. Обуркаешься. А оттуда я тебя начальником РУБОПа выдерну.
– Уж лучше на угрозыск.
– С чего бы? РУБОП сейчас в самом фаворе. Все перспективы там.
– Одна и слава, что на виду. Черновую работу все равно сыскари на местах делают. А эти потом отбирают из собранного, что покрупней да покрасивей, и - подают наверх как собственные результаты. Наплодили новых иждивенцев!
– Ох, и дурак ты, Виталий! Сколько лет тебя знаю и все равно ухитряешься удивить. Короче, розыск у меня и так ручной. А вот РУБОПом с его двойным подчинением я овладеть обязан. Да и бандитов по городу развелось невидимо.
– И результатов - невидимо. Да и откуда взяться? Если РУБОП бандюков этих и "крышует". Будяк туда, знаю, как на работу ходит.
– Вот и разберешься. Все, Мороз, прения объявляю закрытыми. Считай, получил боевое задание.
– Ну, если для тебя нужно.
– Нужно....И еще! Ты в курсе, что вчера у нас двойное убийство произошло?
– Пока в общих чертах. Я ведь только вернулся. Незамедлительно включусь.
– Как раз не включишься.
– Не понял?
– Сегодня утром в результате комплексной операции областного РУБОПа по этому делу арестован Валентин Добряков и еще семь человек из его группировки. Так вот, мое указание: ко всей этой истории чтоб на пушечный выстрел не подходил... Что желваками заиграл? Ты - ближайший родственник арестованного криминального авторитета. И, если появятся хоть какие-то подозрения в неформальных контактах... Сам знаешь, как наши кадры за чистоту рядов борются. Случись подозрение, и - я не спасу. Так что повторяю...
– Да понял, - пробормотал обескураженный Мороз.
– Только - не все там так просто. Добряков, конечно, теперь не подарок. Но чтоб вот так, за здорово живешь...Да и какой ему смысл? Я еще понимаю, самого Будяка завалить.
– Без тебя разберутся.
– Так в Пригородный. Сам просил. К тому же я туда Воротило по ювелирному отдал. Боюсь, как бы "купцы" не налетели. Выйдя в предбанник, Виталий обнаружил, что к двум прежним ожидающим добавилось еще трое. Один из них, начальник Управления по борьбе с оборотом наркотиков, завидев выходящего Мороза, многозначительно царапнул глазом по настенным часам, как бы занося потерянное в ожидании время на будущий счет зарвавшегося генеральского любимчика.
3.
Последняя произнесенная Морозом фраза насчет "купцов" без труда расшифровывалась любым профессионалом.
Всякий раз, когда кому-то удавалось задержать серийного преступника, тотчас налетали оперативники из других районов, где были зарегистрированы схожие по почерку преступления, и принимались примерять свои "висяки". Собственно, это как раз нормальная сыскная работа.
Хуже, если, примерив и убедившись, что преступление совершено кем-то другим, сыскари принимались торговаться с задержанным, уговаривая его взять "темноту" на себя.
Просили не христа ради. Польза здесь зачастую оказывалась обоюдной. Милиция - понятно - снимала с учета "висяк", улучшая показатели раскрываемости. Но и подозреваемый, взявший на себя чужое преступление, в накладе не оставался. Особенно, если за ним значился десяток доказанных эпизодов. Где десять, там и двадцать, - санкция уголовноправовой нормы не резиновая и, сколько эпизодов на нее ни навесь, выше максимального предела не получишь. А взамен - место в хозблоке и еще десятки невидимых с воли маленьких зэковских радостей.
Ну, и, конечно, выезд на место происшествия для проверки показаний. Это - всеобщий хит! Подозреваемый, заблаговременно проинструктированный, будучи привезен на место, в присутствии понятых рассказывает и показывает, как проникал, откуда и что похищал, и так далее. Процедура эта тщательно фиксируется и затем фигурирует в суде как основное, забойное доказательство.
Здесь "пошедшему в признанку" и вовсе лафа: благодарные оперативники и поят, и кормят его от пуза. Наркоман получает "дозу".
Бывало, правда, что потом объявлялись истинные "творцы" преступления. Но к тому времени оно частенько оказывалось "заиграно в суде".
Вот и держали районные сыскари нос по ветру, выжидая очередной поимки. А, дождавшись, мчались к удачливым соседям и набрасывались на задержанного стаей пираний.
Надо сказать, что практика эта не была в диковинку и молчаливо, на дистанции, одобрялась начальством, с которого тоже спрашивали за процент раскрываемости.
Однако на сей раз ситуация была иной. Старый армавирский вор, четырежды судимый Генка Воротило, "коронованный" на зоне вором в законе еще в семидесятые, никогда и ничего не признавал. Это была его принципиальная жизненная позиция. Но то ли за время совместного путешествия Мороз так расположил его к себе, то ли дубленая шкура с годами прохудилась, а скорее - надо было отбиваться от "мокроты", но только - признался Генка в ограблении ювелирного магазина, что вот уж с полгода висела над Пригородным райотделом. Признался, но с условием - не беспредельничать и "никакую туфту в довесок не впаривать".