Милицейская сага
Шрифт:
– Лакеи - это скорей для тебя. На запятки шестисотого твоего "мерса".
– А у меня и так на запятках - твои гаишники с мигалкой. Ты вообще, назначая мне у себя встречу, не боишься, что слухи пойдут?
– Кто меня знает, тот не поверит. А другие - так они на то и существуют, чтоб сплетни разносить. Тут главное, чтоб это дело дозировать. Ты, кстати, у меня сегодня не первая. В шестнадцать часов Бигбанк был, - он с удовольствием отметил, как встрепенулась Панина, полистал календарь.
– В четверг и... да, во вторник вот управляющий филиала "Менатепа". Неделя встречи с руководителями областных банков. И
Он усадил гостью, лишний раз не без самодовольства отметив, что, в отличие от него самого, прежняя привлекательность Паниной изрядно потускнела. Придававшие ей шарм легкие морщинки на золотистом от солярия лице теперь резко углубились и трещинами принялись разрывать вялую кожу на отдельные неровные пласты.
– Вижу, ты что-то не в духе сегодня, - усевшийся напротив Тальвинский просиял прежней белозубой улыбкой.
– А я-то поздравить собирался. Мне тут мои аналитики доложили, что ты аж в двадцатку крупнейших банков вошла. Такими шагами - через пару лет Москву обскачешь.
– Чересчур быстро скачем. Обозы отстали.
– То есть?
– То-то что то есть. С тем и приехала. Кофе предложишь или ждал, когда сама напрошусь?
Подождала, пока он даст указание:
– Не тебе говорить. Но ни один крупный банк не может развиваться без политической составляющей.
В знак согласия Тальвинский склонил голову.
– А моя иссякает. С нынешним губернатором отношения не складываются. Его Бингбанк ангажировал, мать их! Начал уже потихоньку областные бюджетные потоки на них переводить. Вчера счет Земельного комитета обнулили. А в Москве теперь и вовсе такое - не подступись! Наши, как с цепи сорвались, - под нашими она традиционно понимала узкий круг московских финансистов, в который была вхожа.
– Не поверишь, но решили на президентских выборах опять на старого...
– пошептала губами, - ставить. Как глаза людям застило!
Она испытующе всмотрелась в безучастного Тальвинского.
– Роковая ошибка! Во-первых, Ельцин всех так достал, что даже не представляю расклад, при котором он может пройти. А рядом никого, само собой, нет. И, стало быть...
Она прервалась, заметив легонько открывающуюся дверь, - Ангелина Степановна ввозила накрытый сервировочный столик.
– Лимон хорошо бы свежий, - вскользь бросила Панина, брезгливо колупнув холеным ногтем заветренный кусочек.
Слегка покраснев, Ангелина Степановна коротко кивнула, вышла и быстро вернулась, неся на блюдечке свежеискромсанные ломтики.
– Теперь достаточно?
– с преувеличенной вежливостью поинтересовалась она.
Панина не сочла нужным ответить - отношения между заносчивыми женщинами как-то не сложились. Дождалась, когда кабинет вновь очистится. Придвинулась поближе:
– Победа коммунистов на президентских выборах сомнения, увы, не вызывает.
– Чур тебя!
– А нечего чураться. Хуже, чем есть, не будет. Коммунисты, они ведь тоже давно не те. Есть, конечно, и ошпаренные. Так таких всюду хватает. Но в основном люди, как ты говоришь, вменяемые. Вросли, что называется, в новую экономику. Возьми хоть своего тестя. Пять лет прошло как отодвинули. Ну и чего за это время насоздавали? Развалили только, что успели. Лучше его хозяйственника
– Ну.
– Так вот принято решение - через месяц Кравец заявляется на губернаторские выборы.
Сказав главное, она взялась за чашку, даже не вспомнив о лимонах, которые по правде не переносила.
– Так ты что, не знал?
– вроде бы удивилась она.
– Мы с тестем о политике не разговариваем. Сохраняем нейтралитет. И без того поводов сцепиться хватает, - скандалы между самолюбивой Альбиной и ее властным отцом в последние годы вспыхнули заново, так что даже забирать в гости внучку дед присылал личного шофера.
– Сие печально. Но - есть малые семейные ссоры, а есть, извини, большой клановый интерес.
– Мой интерес в этом деле один - обеспечить порядок на выборах.
От такого перла Панина аж поперхнулась.
– Вот что меня в тебе не устает поражать, Андрей, - это как ты, такой видный здоровый мужик, и всякий раз норовишь заново целочкой прикинуться.
Тальвинский нахмурился: пошлость он не терпел во всех ее проявлениях. Но особенно - в женщинах.
– Чтоб обеспечивать порядок - достаточно постовых, - нимало не смутилась его неудовольствием Панина.
– А начальник УВД - это не сумма постовых. Это - хочешь, не хочешь - политик. И твоя задача - не порядок на выборах обеспечить. А РЕЗУЛЬТАТ! Или - опять не понимаешь?
Поджав губы, Тальвинский смолчал. Не любил он, когда его вот так принимались загонять в угол, как нашкодившего кота - шваброй.
Панина вскочила, потянулась полнеющим телом, прежним крупным хозяйским шагом прошлась по кабинету:
– Честное слово, Андрей Иванович, мне даже странны эти предисловия. Ведь все прекрасно понимаешь. В Москве твои позиции потеряны. Дай Бог до выборов досидеть. А уж то, что сразу после выборов уберут, так это к бабке не ходи! В любом случае. Кроме одного. Если губернатором станет твой тесть! И это всем надо. А раз надо, будем делать. Мое - финансы. Твое - силовое сопровождение.
– В силовом ты сама поднаторела. Знаю, при банке твоем бандюки Будяковские пригрелись.
– Кто их, сирот, кроме меня, пожалеет. Да и лучше, чтоб под присмотром. - Смотри, Маргарита, с огнем играешь!
– А я не из пугливых. Да и Будяк у меня как раз управляемый. Он четыре завода в моем холдинге под контролем держит.
– Заводы! Да он трижды три умножить не сможет.
– За таблицу умножения не поручусь. Но миллион к миллиону прибавить, - это он справляется. Давно Будяк не тот, кем ты его по привычке держишь. С тобой-то вот потрудней сговориться. Нет, ты подумай!
– она всплеснула руками.
– Я его еще и уговаривать должна! Так что, господин генерал? Или - все-таки пока товарищ?
– Тебе, конечно, товарищ. Только вряд ли смогу быть сильно полезен. С февраля отбываю на три-четыре месяца в Венгрию, на стажировку. В порядке обмена опытом. Пытался кого-нибудь из замов вместо себя выставить , но... Видно, в министерстве полно лишних денег. А скорее - придумали такой буферный вариант отставки. Напрямую-то шуму много. Как Меденникова из Администрации убрали, так и осмелели. Решили, если он у президента из фавора вышел, так и влияние кончилось. Ан нет! Людей-то он расставлял. Так что связи сохранил.