Милицейская сага
Шрифт:
– Что говорить? В работоспособности ты нас всех еще умоешь. Но, сам знаешь, - мы на тебя итак срок службы продлевали. Второй раз в министерстве просто не поймут.
– Это я сам порешаю! Людишки свои пока не перевелись, - Сутырин приободрился.
– Мне главное, чтоб ты был за. А, Андрюш? Все-таки, извини за напоминание, я тебя не раз вытаскивал. А то, что на совещаниях часто цепляемся, так - для пользы дела стараюсь!.. Так что?
Вопрос он задал иным, потухшим голосом, - молчание начальника УВД
Тальвинский поднялся, заставляя тем подняться и просителя. Протянул руку:
– Извини. Через десять минут совешание... Я подумаю, что можно сделать.
Но хитреца Сутырина обтекаемой этой фразой не обманул. И руку тот пожать не спешил:
– Ну что ж, все понял: последовательно чистишь кадры. Подбираешь удобных людей. Только удобные люди, они хороши как кивалы. А вот с кем в работе останешься?
Коротко кивнув, повернулся и подпрыгивающей своей походкой направился к выходу.
Хоть и жаль было Андрею старого полковника, но останавливать его не стал.
7.
Шашлычная "У Зиночки" по-прежнему пустовала. Редкие посетители, заглянув, спешили ретироваться, даже не раздевшись.
За единственным занятым столиком, в окружении зажавшихся в углу девушек, пил Виталий Мороз. Пил вглухую. Так, как не пил никогда. Собственно, был он уже, что называется, никакой. Лишь бормотал что-то, вливая в себя очередную дозу, и - всхлипывал.
– Виталий, пора уходить, - не в первый раз, стараясь быть твердой, потребовала Марюся.
– Сколько ж он в себя влил-то и - все на ногах. Уж свалился бы наконец, что ли, - пробормотала напуганная внезапным преображением Оленька. Ее слабеющие попытки распрощаться пресекались Морозом решительно и, как сам заявлял, непокобелимо.
– Напиться - это мы завсегда, - Мороз расслышал последнюю фразу, тяжело поднялся, расплескивая очередной фужер водки.
– Тут мы - гусары! Но - только за прекрасных дам. За вас, девочки!
Подобрался, согнув браво локоть, поднес бокал ко рту, встрепенувшимся орлом глянул на спутниц:
– Господа офицер-ры! За дам - стоя!
Потная голова его запрокинулась, так что стал виден натужно движущийся острый кадык, через силу вталкивающий в сопротивляющийся организм очередную порцию спиртного.
Его еще хватило, чтоб гордо склонить голову, несколько боком, но поставить-таки пустой фужер на скатерть. Вслед за тем глаза закатились, и - крупное тело разом рухнуло на пол, вызвав сотрясение барной стойки. Впрочем, сам Мороз грохота не услышал, - заснул еще в полете.
– Ну, слава тебе господи! Наконец-то отмаялись, - из-за барной стойки возникла истомившаяся официантка.
– Чего теперь делать с ним будете, девки?
– Мы?!
– Оленька ухватилась за пальто.
– Пусть себе валяется. Надо же. Показалось сначала -
– А..он?
– Сам нажрался, пусть сам и очухивается. Наша, что ли, забота?..Эй, ты чего у него в карманах роешься?
– Ключи от машины... Во!
– Нельзя его сейчас в машину, - забеспокоилась официантка.
– Ночью минус десять обещали.
– Мороз на морозе не замерзнет, - пробормотала Марюська, листая обнаруженный паспорт.
– А, вот и адрес. Не так и далеко.
– Ты что, за руль собралась?
– догадалась Оленька.
– А чего? Меня учили.
– Дурочка! Зимой, ночью. И сама на поддаче.
– Гололед, - подсказала официантка.
– Во! Да и было б из-за кого? А то - упившийся старпер. Такого из машины до дому тащить - надорвешься. Что ты лыбишься?
– Да вспоминаю, как маменька как-то на себе пьяного мужика приволокла. Похоже, это у нас семейное. Помогите на заднее сиденье втиснуть.
– Все-таки ты, Маринка, точно - с вальтами, - разгадала давнюю, мучившую ее загадку Оленька.
8.
Мороз провел огромным языком по шершавому небу, приоткрыл набухшие, как у вурдалака, веки.
Он лежал в плавках на собственной расстеленной диван-кровати, в ночной комнате горела настольная лампа и...
– с трудом он приподнял голову, - на краешке этой самой диван-кровати, спиной к нему, в одних трусиках, склонилась над книгой какая-то девица. Чудны дела твои, господи, - Марюська!
Напоминая о себе, он простонал и - рывком сел.
Ойкнув, Марюська отбросила книгу и схватилась за лежащий рядом халат:
– Не смотри!
"Стало быть, ничего не было", - констатировал Мороз.
Выполняя наказ, он отошел к "стенке", в которой у него было припасено с полбутылки коньяка, сделал пару крупных глотков. В голове воссияло, в желудок излилось блаженство.
– Фу! Все не так уж сумрачно вблизи. Удивительное все-таки изобретение человечества - коньяк. Второе после колеса... Можно, леди?
– укутанная в мужской халат Марюська забилась с ногами в кресло.
– Кажется, вчера я был недостаточно comme il faut. Интересно, каким краном меня сюда затащили?
– Вот этим, - она протянула было руки, но тут же схватилась за распахнувшийся ворот.
– Извини, но больше нечего было надеть. Как-то, знаешь, не рассчитывала у тебя здесь оказаться.
– Да сними ты его к черту. Прятать такой роскошный бюст под рваным халатом - это, не знаю, как если на статую Венеры натянуть шинель... Погоди, а машина?!
– Под окном.
Где?!
– он выскочил на лоджию.
– Эн би эй - это просто фантастика. Слушай, а как же ты все это...организовала-то?