Мое побережье
Шрифт:
Брюс подсвечивал собственные очки и протирал стекла о край джемпера.
— Не хочу показаться бестактным, — начал он разговор после некоторого молчания, — но мне просто любопытно. Вы с Тони… вместе? Как парень с девушкой, — добавил смущенно, а я порадовалась, что в темноте не видно полыхнувших щек.
— Ам, нет, нет, конечно, — нервозность съедала здравые мысли. — Боже упаси с ним встречаться, — попыталась съехать с темы и неловко пошутить.
Брюс, однако, хмыкнул, по всей видимости, думая о событиях текущего дня:
— Солидарен. —
Я пожала плечами. Затем, подумав, что Брюс может не увидеть этого жеста, пояснила:
— Не секрет, но я и сама не знаю. Он однажды начал так называть, а пояснять отказывается. Я думала, что это из-за его одиннадцатого дня рождения, когда я намешала в его коле соли и перца, пока он отходил, но Тони сказал, дело не в этом, — улыбка против воли растянула губы от нахлынувших воспоминаний.
— Возможно, это из-за веснушек.
— Веснушек? — я вскинула непонимающий взгляд; Брюс подсвечивал себе фонариком из-под низа, что выглядело жутковато, но позволяло наблюдать его добродушное выражение лица.
— Да. И из-за волос. Я просто предполагаю, но это мило, пожалуй.
Я раскрыла рот, но ответить не успела — тишину нарушило громкое, басистое: «Аврал!» и стремительная беговая дробь.
Тони вылетел из люка, как черт из табакерки.
— К выходу, марш! — он довольно грубо схватил нас за плечи. — Твоя взяла, это притон с обдолбанными наркоманами.
Внизу что-то грохнуло; послышались голоса.
От страха волосы на затылке встали дыбом, и, натыкаясь на углы и обломки мебели, сдавленно чертыхаясь, мы бросились к выходу из этого жуткого подвала. Воздуха не хватало, острая вонь плесени била в ноздри…
Я запнулась о подвернувшуюся под ноги балку и непременно бы растянулась, если бы в самый последний момент меня не подхватила сильная рука, обтянутая кожаной курткой. И все же, стремясь избежать падения, я лихорадочно вцепилась в торчащую из стены арматуру. Зря; руку в момент обдало огнем, а от вспышки боли захотелось выругаться.
— Порядок? — голос Тони над самым ухом.
От беготни скручивало легкие, а в голове звенело из-за преследующего напряжения. Какой тут, к черту, порядок?
Я без слов припустила за успевшим оторваться от нас Брюсом, мысленно взывая ко всем сверхъестественным силам как можно скорее оказаться в родном доме.
Наконец, впереди замаячил черный прямоугольник распахнутой двери. Мы с неимоверным облегчением выбрались наружу, в промозглую, ветреную осень. Взобрались по бетонной лестнице, подставляя лицо под мелкий дождик; казалось, от роду не было ничего прекрасней этих ледяных капель, стекавших по покрывшемуся испариной лбу.
Мне хотелось отдышаться, но мальчишки бросились к машине, не оставляя альтернативы. Если бы были силы, я бы их прокляла. И обязательно поклялась, что отныне никогда не стану участвовать в подобном сумасшествии.
Ладонь точно охватило огнем. Я поморщилась, разглядывая разодранную
Ряды контейнеров оборвались, выпуская нас за проволочную ограду. Я судорожно глотнула холодный воздух, благодаря Всевышнего за возможность перевести, наконец, дыхание.
Отдых был коротким — затраченное время на то, чтобы Тони открыл машину. Перепачканный золой и пылью, со всклоченными и промокшими темными волосами и совершенно диким взглядом — он воистину напоминал выскочившую из преисподней нечисть.
Брюс снял очки и подул на запыленные стекла. Досадливо поморщился, когда на них осела дождевая морось. Нацепив те, обратил взор ко мне, да сразу заострил внимание на руке.
— Обо что ты так? — он подошел ближе и нахмурился, разглядывая ладонь, не решаясь, меж тем, притронуться.
— Зацепилась неудачно.
— Давайте вы пофлиртуете в машине, — Старк цепким взглядом косился на промышленный комплекс, весь напряженный, все еще ждущий погони и засады.
Он без слов сел за руль, и мы, как провинившиеся дети, юркнули на заднее сидение.
Автомобиль с шумом покрышек сдал задом, а после резко вывернул к импровизированной подъездной дороге, уносясь прочь. Счетчик лежал на сидении и больше не трещал.
— Заверни по пути ко мне, — попросил Брюс, вытягивая шею так, чтобы, наверное, оказаться в поле видимости зеркала заднего вида.
— Я итак сперва отвезу тебя, ты живешь ближе всех к этому району.
— Нет, рану надо срочно обработать. — Я видела, как Тони поймал его взгляд в отражении. Молчаливая борьба длилась недолго.
Тем не менее, ничего не ответил. Только стиснул челюсти больше обычного.
Дом Брюса Беннера также не был похож на то, что я ожидала увидеть. Это было довольно вычурное двухэтажное (не считая чердачной зоны под острой крышей на третьем) здание, обитое темно-бежевым сайдингом, с двумя белыми колоннами у двери, державшими балкон с кованым черным ограждением, да большими мрачными окнами. Двор не был огражден, но у парадной лестницы располагалось два облетевших куста, а вся небольшая прилежащая территория была усыпана оранжевыми листьями, из-под которых лишь местами проглядывал зеленый газон и вымощенная камнем тропинка.
— Я живу с бабушкой и дедушкой, — пояснил Брюс, отпирая неприветливую дверь из черного дерева с непрозрачным стеклом в половину оной.
Консервативная и, опять же, мрачная прихожая подтверждала его слова.
В доме было тихо, хотя рабочий день подходил к концу — никого из иных жильцов не наблюдалось. Брюс указал нам на вешалку с чопорными крючками, пристроил ключи на высоком комоде с массивным зеркалом, у вазы с цветами, больше напоминающими засохшие ветки.
Если Хэппи называл дом Старков особняком с приведениями, то он бы определенно сменил свою позицию, побывав здесь.