Мои дорогие привидения
Шрифт:
Поняв, что нахрапом ситуацию не возьмёшь, Фёдор перешёл к тому, что сам он назвал «планомерной осадой». Здесь ключевую роль должна была сыграть нематериальность Оксаны. К сожалению, девушка крайне болезненно переживала даже саму необходимость раз за разом сталкиваться с призраками собственного прошлого. А уж идея следить за Димой и Олей в попытке вызнать поминутно весь их день привела русалку в ужас. Федя с тревогой отмечал, что от череды эмоциональных встрясок Оксана заметно побледнела и осунулась, словно её начала пожирать изнутри неизвестная
Фёдор не сдался. У него было ощущение, что чья-то невидимая рука всё туже и туже закручивает болты, превращая ситуацию из просто сложной в неразрешимую. Однако чем больше неудач оставалось позади, тем упрямее становился парень. Он ни разу не сталкивался с поражениями за все те вылазки, что провёл с Баюном и Настей – и не намеревался отступать сейчас. Конечно, Федя не рискнул бы заявить, что нынешняя задача перевешивает по значимости уже решённые, однако постоянно твердил себе и Оксане, что выход обязательно должен быть.
Ситуация, впрочем, продолжала оставаться безвыходной.
Писатель пошёл на отчаянные шаги. В попытке организовать полномасштабное и высокопрофессиональное наблюдение он насочинял себе кучу всевозможных средств слежения, которые собирался расставить в домах Игнатьевых и Ильюшиных. Но тут в полной мере оправдалось предупреждение Баюна о том, что внушить самому себе навыки, которых нет, не получится. Радиотехником Фёдор не был и со специальной аппаратурой дела никогда не имел. Может быть, из самой этой идеи и вышел бы толк, если б Федя мог хотя бы посмотреть в Интернете, как подключаются и вообще функционируют простейшие устройства для слежки. Но Интернет в Луговце XXI века оставался недоступной роскошью – даже у колодца связь почему-то напрочь отказывалась ловиться сегодня.
* * *
– Возможно, мы ищем не там, – предположил Фёдор.
Было уже около трёх часов дня и они снова сидели на лавочке, только что покончив со скудным и не очень вкусным обедом (подогретая на плитке тушёнка из консервных банок, наскоро залитая яйцами и съеденная вместе с последними остатками хлеба). Оксана отрешённо смотрела перед собой.
– Нужно попробовать другой день, – пояснил парень.
– Как скажешь.
– Отправимся в день, когда вы поссорились. Но теперь начнём со слежки.
– За кем? – безучастно уточнила девушка.
– За обоими. От момента, когда вы с Димой разошлись после ссоры, и до того, когда он ляжет спать. И так же за Ольгой, только за ней – с рассвета.
– Почему ты думаешь, что один день что-то изменит?
– Потому что других вариантов у нас пока нет. А эти два дня – равнозначные. Они насыщены событиями и эмоциями, и где-то здесь запросто мог затеряться некий поворотный момент. Ну, такой, изменение которого запустит цепочку последовательных перемен вплоть до июля.
Оксана повернула к нему голову.
– У тебя уже так было?
– Что? –
– Настолько сложно? Чтобы ты по нескольку раз заходил и возвращался?
Парень хотел было соврать, и тем успокоить её, но потом всё-таки честно покачал головой:
– Нет. Всегда удавалось с первого раза.
– А тут… Да я уже со счёту сбилась, сколько мы сделали попыток.
Они помолчали. Потом Оксана вдруг спросила:
– У тебя вчера Баюн и Настя были?
Федя кивнул:
– Были.
– И вы, как всегда, успешно решали те проблемы, что они отыскали?
– Вообще-то вчера мы просто путешествовали.
Русалка оторопело заморгала:
– Путешествовали?
– Да. По берегам морей.
– Каких морей?
– Разных. По-моему, если прикинуть, мы так-то прошли кругосветку. Только через пляжи в разных уголках планеты.
– Поздравляю, – невесело усмехнулась девушка.
– Спасибо, но тут вроде не с чем поздравлять. Просто прогулка.
– «Просто прогулка», – эхом отозвалась она, перекатывая на языке эти слова. – «Просто прогулка». Сказочно звучит. Мне бы просто прогуляться…
Оксана устало провела ладонями по лицу и назад, по волосам. Часто заморгала, глядя в безоблачное летнее небо.
– Всё будет хорошо, – Фёдор положил свою ладонь поверх её. – Не отчаивайся. Будем пробовать, пока не получится.
– Спасибо, – прошептала девушка, чуть сжимая его пальцы своими. – Я стараюсь. Правда стараюсь. Я в тебя верю. Просто, может быть, дело вовсе не в тебе? Может, во мне чего-то не хватает? Или это вообще своеобразная форма покаяния, наказание от каких-то высших сил.
– Брось. Уверен, ты не первая, кто… – он на секунду задумался, – …оступился. Были и до тебя из вашей же родни. Наверняка были! И после будут. Человек, в конце концов, всегда человек.
– Человек? – она снова грустно улыбнулась. – Может быть. А мы…
– Не смей! – строго прикрикнул Федя. – Слышишь? Не смей себя обижать! И других не смей!
Русалка ошеломлённо смотрела на парня. Тот вскочил со скамейки и, уперев руки в бока, навис над ней:
– Забудь это слово! И чтобы я его не слышал больше!
– Ладно, – выдавила ошарашенная Оксана. Фёдор немедленно успокоился, протянул девушке руку и помог подняться.
– Пошли. Начинаём отрабатывать второй день.
Глава 20. Вторая попытка
Солнце уже час как скрылось, но прогревшийся за день воздух всё равно окутывал село удушливым покрывалом. В полном безветрии писатель и русалка сидели на лавочке у крыльца, изнывая от жары и мучаясь осознанием провала. Оксана, уже без каких-то задних мыслей, расстегнула верхнюю пуговицу блузки и две нижних, и вдобавок обмахивалась большим пучком травы, которую нарвала на не вскопанной части огорода Наины Киевны. Фёдор страдал чуть меньше, но его футболка сейчас выглядела так, словно он только что вынырнул из Серебрянки.