Мои дорогие привидения
Шрифт:
– А Игнатьевы?
– Тоже уехали. Меня никто никогда не подозревал в случившемся. Нет, отец-то знает, родня – догадывается, но у нас своих не принято выдавать. Так что или молчат, или молчат – и сторонятся.
«Как Настя», – подумалось Фёдору.
– Дима с Олей сидели за одной партой в школе. Мы все из одного класса, у нас в начальной школе учительница любила рассаживать по алфавиту. Мне место досталось на первой парте первого ряда, я же Акимова, – она тихонько фыркнула. – Ну а после уже все рассаживались, как хотели. И класса с седьмого где-то я сидела только с Димой.
Федя промолчал.
– Знаешь, я ведь Ольгу простила. Правда. Не сразу, конечно, мне понадобилось немало времени, но всё-таки. Он ей нравился, и даже саму эту пересадку она восприняла как предательство. К тому же ведь не Ольга ссорила нас перед выпускным – мы сами виноваты. Я виновата. А она всего лишь воспользовалась моментом. Или даже не воспользовалась, и только сделала вид, что воспользовалась.
– Кто она? Русалка? Кикимора? Не знаю, фея там? – спросил Фёдор.
– Ольга? – удивилась Оксана. – Никто. Она человек. Точно как ты.
– Тогда откуда она знает о… – он замялся, подбирая слово повежливее, – коренных жителях?
Русалка снова тихонько фыркнула.
– «Коренных жителях»… Звучит так, будто мы чукчи или карелы. Красиво звучит. Уважительно.
– Рад, что тебе нравится. Так откуда?
– Ольга – сестра Насти.
От такой новости Фёдор споткнулся и едва не растянулся на дороге. Ему пришлось, нелепо вскидывая ноги, пробежать метров пять, пока тело всё-таки не восстановило равновесие. Оксана быстрым шагом догнала парня, и они снова пошли бок о бок.
– Дядька Матвей – брат Настиного отца. Тот лешим был, жили они на кордоне Солнечном. Том, который недалеко от Луговца. Потом мама Насти заболела и умерла, – девушка печально вздохнула. – Тётя Нина, замечательная была женщина. Отец, дядя Вася, горевал три года. Но Настя маленькая, пятый год только пошёл, и хозяйка дому нужна. Женился снова, на тёте Лене. Она из Дубовежа была, но её семья сюда переехала. Не помню уже, откуда именно. В общем, когда Насте было восемь, у них Оля родилась. И в тот же год дядя Вася погиб. Был большой лесной пожар, ну и… – она снова горестно вздохнула.
– Но если погиб отец, то мачехе же должны были отдать Настю?
– Не знаю, сама она отказалась, или наши не дали. Тётя Лена человек специфический, тут любой вариант мог быть. Но в конечном счёте она с кордона в Дубовеж переехала, а через год снова замуж вышла. Олю забрала с собой, Настю отдала дяде Матвею. Тот до сих пор бобылем живёт, но тогда ещё его старушка-мать была жива.
– Так вот почему вы с Настей не ладите, – заметил вполголоса Фёдор.
– Она меня из-за случившегося ненавидит, – подтвердила Оксана. – Тётю Лену Настя никогда так уж нежно не любила, но Оля – это же единокровная сестра. И ведь понимаешь, в чём заковыка: и тётя Нина, и тётя Лена, они обе не из наших. Люди как люди. Но вот Настя родилась кикиморой, а Оля человеком. Загадка природы, как уж там гены сходились и расходились, и почему.
– Может, не в природе дело, а в банальной измене? – осторожно предположил Федя.
– Нет, – категорически заявила русалка. – Такой вариант отпадает, уж ты мне поверь.
– Прямо мексиканские страсти, – пробормотал писатель. Он успел пройти ещё несколько шагов вперёд, когда зазвучавший
– Это не страсти, а проза жизни, Фёдор Васильевич. И я своей наелась досыта. Не могу больше. Помоги, пожалуйста. Если ты сумеешь это изменить – я буду, конечно, знать, что такое могло быть. Мы не забываем однажды случившегося. Но пусть. Пусть оно не уйдёт окончательно, всё равно оно станет как страшный сон. Как кошмар, не воплотившийся въявь, а не кошмар наяву. Помоги, прошу! Что хочешь для тебя сделаю!
Феде вспомнилась первая их встреча и капельки воды на коже, игравшие в солнечном свете – но он тут же отогнал это видение. Сделал два шага в том направлении, откуда из темноты звучал голос, и мягко сказал:
– Я попробую. Не знаю, получится ли, но я очень постараюсь. И ничего мне взамен не нужно, даже не думай.
* * *
Калитка куриного загончика распахнулась во всё ещё заполненную солнечным светом комнату, и у Фёдора даже защипало в глазах. Оксана устало опустилась на табуретку у стола. Писатель встал у рукомойника и умывался до тех пор, пока шток не начал прыгать в пустом баке, а кончики ушей не начало сводить от холода. Тогда Федя прошёл в свою комнату, вытерся висевшим на спинке кровати банным полотенцем и, возвращаясь, мельком взглянул на часы.
Ходики показывали, что всё путешествие вместе с последующим умыванием уложилось примерно в пять минут.
Оксана по-прежнему сидела у стола, опершись на столешницу локтем правой руки и уткнувшись лбом в ладонь. Услышав шаги, она подняла на писателя измученный взгляд:
– Так нельзя.
– Ты о чём?
– Я сперва должна тебя предупредить: если отказываешься от ответной услуги – снимаешь с должника все обязательства. Ты уверен, что отдаёшь себе отчёт в том, что сказал на дороге?
Парень окинул её недоумевающим взглядом.
– Вполне, – пожал он плечами, проверяя, сколько воды осталось в чайнике, и снова ставя его на плитку.
– Ты мог бы попросить взамен что угодно.
– Наверное.
– Что угодно. Понимаешь?
Он повернулся к ней. Девушка сидела выпрямившись. Рука, всё ещё лежавшая на столе, расстегнула верхнюю пуговку декольте. Потом следующую.
– Перестань, – потребовал Фёдор и, протянув руку, перехватил кисть Оксаны, принявшуюся за третью пуговку. На секунду-другую они замерли так, потом русалка неожиданно потянула руку вверх и, прежде чем Федя успел убрать свою, коснулась губами его ладони с тыльной стороны.
– Ох, Фёдор Васильевич! – в глазах Оксаны затеплился прежний весёлый огонёк. – Золотой ты человек!
– Это что сейчас было? – хмуро поинтересовался он, глядя то на свою ладонь, то на всё ещё наполовину расстёгнутое декольте, то на сияющее лицо девушки.
– Ты хоть представляешь себе, сколько людей способны так вот отказаться? Вон, видел сегодня в парке, три «джентльмена»? Окажись я в их власти – они бы и сразу втроём не постеснялись.
– Ну, спасибо. Нашла с кем сравнить.
– Прости. О-ох… Гора с плеч, – она вдруг смутилась, быстро взглянула на Федю. – Ты только не подумай, что я дура неблагодарная! Я даже и без требований всё равно постараюсь добром отплатить. Просто требования, это как контракт, что ли.