Молчание
Шрифт:
— Инга Вацлавовна, уходите отсюда, — прошептал один из них. — Нечего на нас тратить силы.
— Глупости не говорите, — ответила на это Инга Вацлавовна. — Будем бороться с этой дрянью вместе. Я вас не брошу.
Второй больной, еле оторвав голову от подушки, попросил:
— Доктор, дайте хоть что-нибудь пожрать.
Инга Вацлавовна взяла полотенце, которое висело на спинке кровати, и вытерла пот на лице больного, попросившего есть.
— Хорошо, потерпи еще немножко, — сказала она. — Я что-нибудь придумаю.
Третий
— Сколько можно ждать?! Скоро я начну жрать все подряд. Ко мне близко лучше не подходите, а то я за себя уже не ручаюсь.
Евгений Хонкин решил навестить брата. Он зашел во вторую палату в специальном защитном костюме, снимать который, при контакте с больными было строго запрещено. Хонкин-старший лежал на кровати и смотрел в потолок, живот у него вздулся до невероятных размеров. На другой кровати лежал дряхлый старичок и тихо стонал.
— Ну, как ты, Игорь? — спросил Евгений.
Хонкин-старший резко открыл глаза и мученическим взглядом посмотрел на него.
— Уходи отсюда, Женька! И дай мне слово, что в эту палату ты уже никогда не вернешься.
Хонкин-младший сел на кровать к брату и попросил сквозь слезы:
— Не гони меня, брат! Мы с тобой…
Хонкин-старший не стал даже дослушивать то, что бормотал брат. Он столкнул его ногой с постели.
— Я ж сказал: уходи отсюда прочь! И не подходи близко ни ко мне, ни к другим больным.
Евгений сел на пол, опустил голову в колени и громко зарыдал.
— Брат, как все это несправедливо. Ты пришел навестить меня, а в итоге остался лежать на больничной койке…
Харьков Тимур Сергеевич — заведующий пульмонологией — открыл дверцу шкафчика и спрятал в него дипломат с долларами. С утра он только и делал, что доставал и потом опять прятал деньги. И так до бесконечности.
— Копил-копил, а как решил забрать из сейфа — так твою мать! — катастрофа, эпидемия, понос и золотуха! — пожаловался он сам себе.
На столе Харькова громко зазвонил рабочий телефон. Тимур Сергеевич медленно обернулся, не поверив своим ушам.
— Я знал! Я знал, что про меня не забудут, — закричал он.
Заведующий пульмонологией вмиг долетел до своего рабочего стола и схватил трубку телефона.
— Алло, я вас слушаю!
— Это вам звонит Андрей Кабен, — раздался чей-то голос в трубке. — Я увлекаюсь практической магией и звоню предупредить, что из-за моих неудачных опытов в больнице появилась очень нехорошая субстанция. И вам необходимо провести несколько сложных обрядов, чтобы остановить ее действие.
— Парень, отстань! — взвизгнул в трубку Харьков. — Какая к черту субстанция! Мне сейчас не до тебя.
Тимур Сергеевич резко бросил трубку на телефонный аппарат и схватил ее снова. В кабинете стало чуть-чуть темнее. Он нажал несколько раз на «кнопку сброса» и посмотрел вверх на горящую лампочку.
— Где
Там, где должна была быть дверь, располагалась сплошная стена.
— Не понял, — сказал Тимур Сергеевич и повернулся в сторону окна.
Там, где должно было быть окно, со сплошной стены с неприятным скрипом отвалился деревянный подоконник и упал на пол.
— Эй! Чё здесь творится?! — закричал Харьков.
На втором этаже терапевтического отделения Весюткина села на корточки в пустом коридоре. Она отстегнула верхнюю часть защитного костюма, сняла ее и заплакала. Через стены доносились вопли и стоны больных. Некоторые из них, кто совсем уже не мог терпеть, орали во всю глотку. Все это без содрогания невозможно было слушать.
— Не о таком будущем я мечтала, — пожаловалась сама себе Инга Вацлавовна.
Cо стороны вестибюля раздался голос Магамединова:
— Давайте-давайте, бойцы, без вас мы не справимся.
Весюткина шмыгнула носом. Из вестибюля в коридор вышел Магамединов, а за ним друг за другом — шесть санитаров в защитных костюмах: Борыгин, Теплицын, Зайцев, Лебедь, Морковин и Бобров.
— Так, Инга Вацлавовна, вот вам наши санитары, — заговорил Максим Викторович, не обратив на слезы Весюткиной никакого внимания. — Я их за двадцать минут всех разыскал. Они вместе со старшей медсестрой запасы спирта уничтожали. Но ничего, вовремя я их накрыл, работать смогут.
Весюткина вытерла нос и взглянула на санитаров.
— Задача у вас, мальчики, очень простая. Обходите с первой по восьмую палаты и выносите из них покойников.
— И куда их выносить? — поинтересовался Зайцев.
— Кладете их на носилки, выносите на улицу и кидаете прямо на лед, — пояснила Инга Вацлавовна. — Этот лед остальное сделает сам.
— А обязательно их, Максим Викторович, выносить на улицу? — спросил Борыгин, которому эта идея не понравилась.
— Обязательно, — ответил заведующий терапевтическим отделением. — Хотя бы потому, что через некоторое время из них во внешний мир вырвется много опасных тварей. У меня такое предположение, что наша больница стала настоящим рассадником для них.
— А так, благодаря вам, эти твари будут погибать вместе с телами умерших — они просто заживо сгорят на ледяной пленке, — добавила к сказанному Весюткина.
Из второй палаты раздался неожиданный громкий вскрик. Магамединов открыл двери и несколько мгновений простоял, раскрыв рот. Тёмные мешки проступили под его глазами, кровь в сосудах головы застучала очень и очень громко. То, что увидел Максим Викторович, пошатнуло его психику конкретно.
Склонившись над дедулей, стоял на коленях Хонкин — старший. Он впился зубами в шею умирающего старика, сделал резкое движение головой из стороны в сторону и вырвал кусок гортани с кровью и мышцами.