Молодость
Шрифт:
– Потом, – Степанова заулыбалась, – я внуков на «Снегурочку» водила.
– У нас такого не было.
– Ой, да? Ну простите, ради бога, я, может, с ТЮЗом спутала… Поразительно… вы просто – человек искусства! А над чем сейчас работаете?
Анна Петровна сразу не ответила.
– Секрет? Творческие планы?
– Ну почему секрет? Сейчас «Пиковая дама» готовится.
– Чайковского! – вставила Нина Григорьевна, желая исправиться за предыдущие неточности.
– Чайковского, – улыбнулась Анна Петровна.
– Подождите
Анна Петровна осталась одна и стала смотреть вниз. Сначала не было ничего интересного, просто – тепло и спокойно. А потом три девчонки лет двенадцати вылетели сломя голову из подъезда и начали играть в футбол. Они визжали, носились как угорелые и то и дело чему-то смеялись. Мяч взлетал высоко, падал и звонко отскакивал от земли. Анна Петровна вцепилась руками в перила, вся напружинилась.
– Когда премьера? – послышалось за спиной – Мы обязательно пойдем!
Из кухни на балкон пришли Нина Григорьевна, Александр Петрович и Старик.
– Премьера восьмого мая. Перед праздником. Но… Я вам не советую.
– Почему?
– Режиссер на этот раз… так себе. Певица – слабенькая.
– Да?.. Жаль… И все же мы сходим… Там сейчас билеты не очень дорогие?
– Даже не знаю. Я просто гример.
– Просто, да не просто! Всю жизнь рядом с музыкой!
Вернулись в комнату, Александр Петрович стал задавать вопросы.
– Вы, я думаю, можете оценить, кто хороший певец, а кто нет?
– Надеюсь.
– Ну, например, с точки зрения вокала, Киркоров – хороший?
Сама не зная почему, за секунду до этого она почувствовала, что он спросит именно про Киркорова.
– Я не смотрела телевизор последние годы. И потом – это все-таки эстрада.
– Естественно, – Нина Григорьевна попыталась загладить несерьезный вопрос мужа, – опера – это совсем другое. Но ведь даже эстрадные певцы были раньше лучше, правда?
Стали вспоминать старые песни, композиторов и певцов.
– Мы с мужем не понимали повального увлечения Ободзинским, нам казалось, что это уже совсем… Эстрада.
– Я тоже больше любила серьезных певцов, – сказала Анна Петровна, – Отса, например.
– Это понятно, – снова вступил Александр Петрович и теперь уже говорил взвешенно, без всяких «киркоровых», – вы всю жизнь рядом с оперой, там – уровень вокала!.. Я вот всегда хотел спросить кого-то из профессионалов… – и переглянулся с женой, словно спрашивая разрешения задать вопрос. Она не возразила, видимо, этот, такой важный вопрос, был известен обоим супругам без слов и годами муссировался между ними, друзьями и родственниками.
– Кто, – спросил он, – на ваш взгляд, более выдающийся…
– … Лемешев или Козловский? – опередила Анна Петровна.
– Да! – засмеялась
Александр Петрович тоже засмеялся, а Старик похлопал его по затылку: дескать, вечно ты впросак попадаешь со своими умными вопросами. Но потом все снова серьезно посмотрели на нее, и нужно все же было ответить: Лемешев или Козловский? Козловский или Лемешев?
Она загадочно промолчала, мол, нельзя вообще так ставить вопрос. Степановы поняли, в чем дело, и посмотрели на нее с еще большим уважением.
Вдруг раздался звонок. Никто не понял откуда, потому что звонил явно мобильный, а ни у кого мобильного телефона не было.
– Это у вас, – сообразил Григорьев и протянул Анне Петровне сумочку. Она быстро открыла ее, но аппарат не достала: он был стопроцентно девчачий, с розовыми накладными панельками в ромашку. Анна Петровна поняла, что совершила ошибку: обычно в эти дни, чтобы не быть обнаруженной, она держала телефон выключенным, а сегодня утром включила посмотреть время и – так и оставила.
Расстегнула молнию, хотела уже выключить, но увидела на дисплее слово «Мама». Слезы подступили в одну секунду, захотелось взять трубку и закричать что есть силы: «Мамочка!» Телефон звонил и звонил, нужно было что-то делать. Она отвела взгляд в сторону и сбросила вызов. Глубоко вдохнула и повернулась к старикам. Те смотрели на нее с еще большим восхищением.
– У вас есть мобильный? – спросила Нина Григорьевна. – Наверное, у вас очень хорошие дети.
9
Старик маялся и несколько раз, когда Анна Петровна отсутствовала, собирался снова идти на кладбище. Она заставала его то на лестнице, то во дворе, то уже посередине улицы. И вот один раз вежливо, чтобы не смутить, сказала:
– Ну давайте вместе сходим. Ничего тут такого нет.
Доехали на «двадцать шестом» до конечной, прошли еще немного, стали искать могилу. Старик смотрел по сторонам, снимал и надевал очки и, казалось, делал это не для того, чтобы лучше видеть, а чтобы показать свое усердие: вот как я хорошо ищу, еще немного и найду.
– Может, вы номер аллеи помните или в какую сторону от бочки? – спросила Анна Петровна.
Посреди кладбища высилась огромная, похожая на инопланетный корабль цистерна для дождевой воды.
– Я помнил, но забыл… Тут все круглое какое-то. Зацепиться не за что.
– А хотите, посидите, я похожу, посмотрю. У нее ваша фамилия была?
– Нет, – встрепенулся Старик, – не надо вам ходить… Давайте и вправду посидим, а то я устал.
Дошли до лавочки.
– Здесь что – здесь только тело покоится, – сказал он, – я ее лучше чувствую дома. Там каждый уголок, как говорится, напоминает.