Московское золото и нежная попа комсомолки. Часть Третья
Шрифт:
Даже после этих переговоров Лёха ещё раз убедился, что в первый раз он всё сделал правильно. Раз, прыг из-за леса — и уже катишься по полосе!
* * *
Следующим этапом его программы стала поездка на аэродром истребителей в Сото. Найдя Казакова, Лёха тут же был стиснут в крепких объятиях, и они хорошенько похлопали друг друга по плечам. Поздравлений с тараном и тем, что он вообще умудрился выжить, было предостаточно.
Шуточки сыпались одна за другой,
После обмена любезностями перешли к делу. Лёха договорился, что накануне операции, вечером, он перелетит в Сото, а уже глубокой ночью возьмёт курс на цель.
Истребители пообещали выделить дежурное звено И-15, которое проведёт его через горы и прикроет от возможных встреч с патрульными машинами франкистов.
Середина июня 1937 года. Советское представительство, Отель «Палас», самый центр Мадрида.
Общение с Ильей Стариновым выдалось активным и, мягко говоря, непростым.
Основные действия диверсионного отряда планировалось развернуть примерно через неделю, когда прибудет основная его часть. По плану диверсанты должны были сосредоточить основные усилия на южной железной дороге, проходящей от Талаверы до Навалмораля, переправляя небольшие группы через реку Тахо.
Северный берег реки контролировали франкисты, в то время как на южном закрепились республиканцы. Линия фронта проходила по воде, и переход через неё был рискованным, если не сказать самоубийственным — наблюдение противника, патрули и засады.
Операция под Авилой же должна была выполнять скорее отвлекающую функцию.
Лёха склонился над столом, разложив перед собой фотоснимки. Он долго рассматривал их, но, к сожалению, интересующая его часть была снята лишь фрагментами. Глаза бегали по изображениям, но нужной информации явно не хватало. Он покачал головой и бросил взгляд на Старинова, который, скрестив руки на груди, терпеливо ждал комментариев.
Севернее Авилы на десять километров простирались холмы, поросшие кустарником, с большими проплешинами травы. Для земледелия местность была совершенно непригодной, и потому риск быть замеченными сводился к минимуму. В идеале — ни души, только пастухи иногда забредают, но ночью их там быть не должно.
Лёха вспомнил свою прогулку по этой пересечённой местности, запах свежеиспечённого хлеба и его изготовительницу… в самых привлекательных позах. Он с трудом отогнал от себя заманчивое видение.
— Илья… У меня вопрос, — Лёха постучал пальцем по краю снимка. — Ты уверен, что это всё?
— Абсолютно, — кивнул Старинов. — Это лучшие кадры, что у нас есть. Ваши специально летали на разведку, фотографировали.
Лёха вздохнул и указал на левый угол снимка.
— Видишь? Вот аэродром, вот центр города, а вот оба моста — железнодорожный и автомобильный, всё есть. А вот зона, где мне садиться придётся, её можно сказать и кусками-то нет. Ночью там что угодно может быть — рощи, скалы, даже
Старинов наклонился ближе, хмуро рассматривая фотографии.
— Ты думаешь, что площадка не подходит?
— Да я вообще не знаю, какая она! — Лёха ткнул пальцем в край снимка, где начинались холмы. — Вот тут кустарник, вот здесь трава… А что в промежутке — загадка.
— Есть альтернатива?
Лёха неопределённо пожал плечами.
— Как итог, — он ввёл Илью в некоторое замешательство построением фразы и провёл пальцем по карте. — Через три дня я ночью высаживаю двоих — тебя и ещё одного испанца — севернее Авилы, вот где-то в этом районе. Там, где смогу сесть. Может, вас с парашютами сбросим?
— Да, здесь, — подтвердил Старинов, кивая на отметку. — Лёша! Мы всё-таки, считай, партизаны, а не десантники. В «идеале», конечно, забросить нас туда-сюда со всем снаряжением. Я сам планирую с тобой лететь в первую ночь.
— Ты же сам говорил, что ночная посадка — не проблема.
— На знакомую полосу! — Лёха выразительно поднял брови. — А тут чёрт знает что.
— Ясно всё, — кивнул Старинов.
— «В идеале» — это здорово, но если там сидит хоть один патруль, вся операция накроется медным тазом.
Лёха вздохнул, задумчиво потирая подбородок.
— Ну, допустим, нам повезёт, и мы долетим без приключений и сядем где-то. Сейчас ночи стоят светлые, сумерки долго, глядишь, что-то разглядим под колёсами.
— Дальше. Вы действуете по своей программе, готовите посадочную площадку и следующей ночью ждёте меня со снаряжением. Заслышав мою тарахтелку, зажигаете костры, обозначая направление, и принимаете вторую партию.
— Верно. Груз будет небольшой, но тяжёлый и крайне необходимый — взрывчатка в основном, так что не курите в неположенных местах, — постарался пошутить Старинов.
Лёха усмехнулся:
— Чисто по-дружески, вы бы не могли уменьшить список? У меня, конечно, самолёт хороший, но не грузовик.
— Алексей, — Старинов посмотрел на него серьёзно, — всё, что там есть, критически важно.
— Ладно-ладно, — вздохнул Лёха. — И через день после этого я лечу забирать вас обратно. Время согласуем отдельно.
— Да, вот это самая сложная часть. Если нас за два дня не вычислят и мы сможем устроить фашистам фейерверк, то дальше рвём ноги и стараемся безопасно выйти в посадочную зону. Надеюсь, всё пройдёт гладко, и обратно сможешь трёх человек с оружием за один раз поднять.
Лёха фыркнул:
— «Должно пройти гладко»… Это ты меня так успокаиваешь?
— Я тебя реалистично предупреждаю.
— Ну, допустим. Теперь главный вопрос: что делать, если меня засекут?
Старинов улыбнулся и развёл руками:
— Тогда выкручивайся как сможешь.
— Очень ценный совет, спасибо, — саркастично хмыкнул пилот. — Прилетаю следующей ночью на запасную площадку, вот здесь примерно. Это в десяти километрах от первой. И так две ночи подряд.
Начало июня 1937 года. Аэродром Алькала, пригород Мадрида.