Мой темный Ромео

Шэн Л. Дж.

— Ты мой муж. Кого еще я хотела бы увидеть?

Твою мать и сестру, которым ты заявила, что терпеть меня не можешь.

— Я сейчас здесь и никуда не уйду, — я погладил ее по волосам.

Я не мог перестать целовать ее челюсть. Мое тело высосало из нее лихорадку, наша кожа слилась воедино, наша плоть слилась в одно целое.

— Я тебя ненавижу.

— Я знаю. Я ненавижу себя тоже.

Наклонившись вперед, я поцеловал ее щеки, на которых

не было слез

Я заметил, что она никогда не плакала, даже когда я больше всего этого ожидал. Еще одна вещь, о которой я никогда не спрашивал. Я надеялся, что она даст мне шанс.

Даллас дрожала в моих руках, пока ее дыхание не выровнялось, и я не понял, что она заснула.

Заснула и моя рука под ее телом, но я не посмел сдвинуться ни на дюйм.

Даже когда час превратился в два, потом в три, потом в четыре, и я был уверен, что после того, как она проснется, мне придется ампутировать всю конечность.

На самом деле, я вообще не обращал особого внимания на свою руку, потому что наконец-то, черт возьми, наконец-то Даллас потеет от температуры.

Я понял, что ее лихорадка прошла, когда простыни под нами покрылись лужами без запаха пота. Она извивалась и стонала, когда болезнь покидала ее тело.

Я ничего не мог сделать, кроме как гладить ее влажные волосы, целовать в затылок и смотреть, как она выздоравливает.

Все время, пока я держал ее, я был в восторге от того, что чувствовал.

Как я был способен дарить кому-то любовь, не ожидая, что они ответят на унцию.

В восторге от того, как я бессмысленно соскользнул обратно в ее постель.

Место, где мое сердце наверняка будет разбито.

ГЛАВА 60

Даллас

Я ожила в затемненной комнате, потягиваясь на мокрых простынях.

Белые звезды заплясали перед моим взором, когда реальность просочилась внутрь. Рядом со мной лежал Ромео, его мускулистое тело нависало над моим.

Он все еще здесь.

Я пошевелила пальцами рук и ног, пытаясь сохранять спокойствие.

Я решила не говорить ему, что он виноват в том, что мое тело не хочет исцеляться. Но в глубине души я знала правду.

С того момента, как он выбежал из кухни и проигнорировал меня, ядовитое беспокойство скользнуло по моим конечностям, цепляясь за каждый орган, пока я не начала бороться, чтобы стоять, дышать, существовать .

В то время как мои слезные протоки, казалось, так и не дошли до меня, все остальное тело оставалось в полной синхронизации с моей душой.

Оба жаждали Ромео.

И обе упрямые сущности объявили забастовку, пока не получили его.

И снова

мои любовные книги оказались правы. Любовь – это случайность. Что-то, что происходит полностью вне твоего контроля, без учета твоей безопасности.

Сначала желание протянуть руку соблазнило меня. Затем моя лихорадка подскочила, мои кости погрузились в непрекращающуюся боль.

Чем больше времени проходило, тем хуже я себя чувствовала.

Чем хуже я себя чувствовала, тем больше я злилась из-за того, что он даже ни разу не проверил меня.

Он был здесь сейчас.

Я не знала, было ли это из-за долга, нежелания или искреннего беспокойства. Это не имело значения.

Глупая благодарность питала каждый вздох. Теперь я чувствовала себя лучше. Фактически по-новому. И очень хочу снова заслужить благосклонность моего мужа.

Как удобно, что мы оба были голыми в моей постели. Я прижалась попкой к его члену, и он ожил в считанные секунды.

Для человека, так противящегося размножению, он обладал надежной мужской реакцией.

Прижавшись спиной к его груди, я положила голову ему на плечо и потянулась к его члену.

Он сжал мое запястье, прежде чем я просунула пальцы в его трусы.

— Нет, спасибо.

Мое дыхание сбилось. Кровь хлынула у меня между ушами.

Я встретилась с ним взглядом. Холодные и безжизненные, они принадлежали человеку на балу дебютанток. Не тот, кто приготовил мне горячий шоколад и согласился подарить мне ребенка, о котором я так мечтала, пожертвовать своими планами и мечтами ради моих собственных.

— Ты больше не хочешь меня? — я пыталась говорить непринужденно.

— Я хочу тебя больше, чем мою следующую еду. Мой следующий сон. Мой следующий вздох. Но я не могу позволить себе тебя, Печенька. Если я уступлю тебе, это может убить меня.

Чувствуя, как мои глаза вспыхивают, я отдернула лицо.

— О чем ты говоришь?

Он отодвинулся в сторону, свесил ноги с края матраса и надел штаны спиной ко мне.

— Ты в порядке?

— Я… э… да, — я села, голова кружилась. Я сказала себе, что это от резкого движения, а не от направления разговора. — Я думаю, что у меня больше нет температуры.

— Ты не знаешь, — итак, он проверил. — Хетти здесь. Вернон тоже. Я говорил с доктором Рубеном. Он приедет сегодня вечером, чтобы проведать тебя. Он порекомендовал дополнительную дозу лекарств, чтобы отогнать остатки болезни.

Я сморщила нос.

— Это отвратительно.

— Это лекарство, — он потянулся к маленькому пластиковому стаканчику, наполнил его до краев фиолетовым сиропом от кашля и прижал к моим губам. — Выпей это.

Я покачала головой, сомкнув губы.

— Печенька.