Моя жизнь
Шрифт:
тяжесть моего долга перед обществом?
(* Белый слон - символ разорения. *)
Друзья советовали мне отправиться на некоторое время в Бомбей, чтобы
приобрести там опыт, и проработав в Верховном суде, изучить индийское право
и постараться получить какую-нибудь практику. Я согласился и уехал.
Создавать свое хозяйство в Бомбее я начал с того, что нанял повара, неопытного, как и сам. Он был брахманом. Я обращался с ним не как со слугой, а как с членом семьи. Он никогда
Его дхоти и даже священный шнур были грязными. Он был совершеннейшим
младенцем в вопросах религии. Но где мог я взять повара лучше?
– Хорошо, Равишанкар (так звали его), - говорил я ему, - ты не знаешь, как
стряпать, но ведь ты должен знать свою сандхья (ежедневная молитва) и т. п.
– Сандхья, сэр? Плуг - наша сандхья, а заступ - наш ежедневный обряд. Вот
какой я брахман. Я должен жить, пользуясь вашими милостями, или пахать
землю.
Итак, мне предстояло обучать Равишанкара. Времени для этого у меня было
достаточно. Половину блюд я стряпал сам, экспериментируя с вегетарианскими
блюдами английской кухни. Я поставил плиту и стал хлопотать возле нее вместе
с Равишанкаром. Я не имел ничего против совместной трапезы, Равишанкар
также, и мы весело садились вместе за стол. Было только одно неудобство: Равишанкар поклялся оставаться грязным и не мыть продукты.
Однако я не мог прожить в Бомбее дольше четырех - пяти месяцев: не хватало
средств, чтобы покрывать постоянно растущие расходы. Вот как я начал жизнь.
Я понял, что профессия адвоката - плохое занятие: много показного и мало
знаний. Во мне росло чувство ответственности.
III. ПЕРВОЕ СУДЕБНОЕ ДЕЛО
В Бомбее я начал изучать индийское право и в то же время продолжал свои
опыты по диететике. К этому занятию присоединился Вирчанд Ганди, мой
приятель. Брат со своей стороны делал все возможное, чтобы обеспечить мне
адвокатскую практику.
Изучение индийского права оказалось скучным занятием. Я никак не мог
совладать с кодексом гражданского судопроизводства. Иначе, правда, обстояло
дело с теорией судебных доказательств. Вирчанд Ганди готовился к экзамену на
стряпчего и рассказывал мне всякие истории об адвокатах и вакилах.
– Умение Фирузшаха, - не раз говорил он, - основано на глубоком знании
права. Он наизусть знает теорию судебных доказательств и все прецеденты по
32-му разделу. Чудесная сила аргументации Бадруддина Тьябджи внушает судьям
благоговение.
Рассказы об этих столпах права лишали меня присутствия духа.
– Нередко случается, - добавлял он, - что адвокат влачит жалкое
существование в течение пяти-семи лет. Вот почему я избрал
стряпчего. Если вам удастся года через три стать независимым, можете
почитать себя счастливчиком.
Расходы мои росли каждый месяц. Я не в состоянии был открыть адвокатскую
контору и одновременно с этим готовиться к профессии адвоката, так как не
мог уделять занятиям всего внимания. У меня появился известный вкус к теории
судебных доказательств. С большим интересом я прочел "Индийское право"
Мейна, но все еще никак не мог решиться взять какое-нибудь дело. Я
чувствовал себя невероятно беспомощным, словно невеста, впервые входящая в
дом будущего свекра.
Приблизительно в это время я взялся за дело некоего Мамибая. Это было
совсем мелкое дело. Мне сказали:
– Вам придется заплатить комиссионные посреднику.
Я решительно запротестовал.
– Но даже такой известный адвокат по уголовным делам, как X, зарабатывающий три - четыре тысячи в месяц, тоже платит комиссионные.
– Мне незачем подражать ему, - возражал я.
– С меня достаточно и 300 рупий
в месяц. Отец зарабатывал не больше.
– Теперь другие времена. Цены в Бомбее чудовищно возросли. Надо быть
практичным.
Но я был непреклонен. Я не заплатил комиссионных, тем не менее дело
Мамибая получил. Оно было очень простым. Гонорар свой я определил в 30
рупий. Дело, по-видимому, не могло разбираться дольше одного дня.
Мой дебют состоялся в суде по мелким гражданским делам. Я выступал со
стороны ответчика и должен был подвергнуть перекрестному допросу свидетелей
истца. Я встал, но тут душа моя ушла в пятки, голова закружилась, и мне
показалось, будто помещение суда завертелось передо мной. Я не мог задать ни
одного вопроса. Судья наверное смеялся, а адвокаты, конечно, наслаждались
зрелищем. Но я ничего не видел. Я сел и сказал доверителю, что не могу вести
дело и что пусть он лучше наймет Пателя и возьмет мой гонорар обратно. М-р
Патель был тут же нанят за 51 рупию. Для него это дело было, разумеется, детской игрой.
Я поспешил уйти, так и не узнав, выиграл или проиграл дело мой клиент. Я
стыдился самого себя и решил не брать никаких дел до тех пор, пока у меня не
будет достаточно мужества, чтобы вести их. И действительно, я не выступал в
суде до переезда в Южную Африку. Мое решение было продиктовано не моей
добродетелью, а необходимостью. Не было ни одного глупца, который доверил бы
мне дело, зная наверняка, что проиграет его!
В Бомбее для меня нашлась другая работа - составление прошений. В