Мозаика. Невыдуманные истории о времени и о себе
Шрифт:
До поездки была согласована программа нашего пребывания, которая за 14 дней визита предусматривала посещение восьми предприятий и проектных организаций фирмы «Джой», одной из крупнейших в мире фирм по производству горношахтного оборудования. На первой же организационной встрече с американцами, когда достаточно было лишь формально согласовать программу, МТ вдруг попросил включить в нее дополнительно посещение нами угольной шахты, а потом железного рудника, а потом производства шахтных крепей, а потом день на ознакомление с Нью-Йорком, а еще…
Хозяева на все новые предложения отвечали «Ноу проблем», а когда поступление «поправок» закончилось,
Но в новой программе было 12 мест пребывания, а это означало, что каждый день ночевать нужно было в новом городе, а для этого необходимо переехать или перелететь, разместиться с ночлегом, повстречаться с кем нужно и посмотреть что нужно, познакомиться с новыми хозяевами, а хозяева старались «по полной программе» - и где только можно было взять столько здоровья?
Надо отметить, что неофициальная часть программы отличалась высшим классом обслуживания – я ни до, ни после такого не встречал. Например, едем мы на автомобилях на экскурсию к Ниагарскому водопаду. Время обеденное, заезжаем в лес, в придорожный ресторан. Читаем: «У нас …(тогда-то), проезжая на Ниагару, обедал советский премьер Алексей Косыгин, заходите к нам!». Внутри помещения развешены фото, подтверждающие факт посещения. Нас усаживают за тот же самый стол и приносят меню, на котором сообщается, что именно по нему заказывал обед лично советский премьер. Естественно, мы тоже.
Создавалось впечатление, что хозяева (каждый день – новые) стараются наперегонки угодить нам, выполнить любое желание, не ограничиваясь в средствах.
Расскажу о первом приеме, организованном для нас президентом фирмы «Джой» господином Вилкоком. Прием проходил по сценарию, примерно похожему на все остальные.
Днем мы все получили именные обращения, в которых сообщалось. что господин Вилкок и его супруга приглашают мистера … (имярек) поужинать у них дома по адресу … на ужин, который начнется в … часов, приглашены: … (перечисляются все поименно, и это означало, что представлять гостей друг другу уже не требуется, все становились знакомыми автоматически). В конце приглашения значилось, что ужин неофициальный, то есть галстуки, «бабочки», смокинги и прочая атрибутика официоза являются необязательными.
Приехали. Дом господина Вилкока с полным основанием можно было назвать дворцом: белый двухэтажный особняк с двумя просторными флигелями, с колоннами, башенками и эркерами, а также с территорией, сопоставимой с карликовым государством, – тут был и лес, и озера, и ухоженные поляны со стриженым газоном, и лесные дебри с дикими фазанами, которых никто не стрелял. На лужайке перед домом стоял стол с персональными этикетками для всех гостей, на которых было напечатано: «Хелло! Меня зовут…».
Следовало отыскать свою этикетку, прилепить ее себе на грудь и после этого идти здороваться с хозяевами, которые встречали гостей у парадного входа.
Полюбезничав немного с хозяевами и обменявшись с ними дежурными фразами о прекрасной погоде и о здоровье, можно было, как выражался Павлов, идти «на заправку». (Павлов был член нашей делегации, главный механик угольной шахты в Кузбассе, давний знакомый Моргунова,
«Заправка» происходила у барной стойки. Нужно было выбрать подходящую для себя емкость (стакан, бокал, фужер, рюмку) и попросить бармена заполнить ее желаемым напитком (вкусы и количество никем не ограничивались). Большинство из нас, советских, пили коньяк. Моргунов сразу объявил хозяевам, что пьет только «джюс», что всю свою норму спирта он давно выпил, и у него на этот счет есть специальная справка. Я в то время считал любой сорт виски дрянным самогоном и пил только джин с тоником, а Павлов пил водку.
Когда летели через океан, прочли в рекламном буклете восторженный отзыв одного из посетителей советского павильона на выставке в Брюсселе: «Мне русский павильон очень понравился – здесь представлено свыше 200 наименований водки!». Как ни старались мы все вместе - вспомнили лишь одиннадцать. Здесь же, в баре у господина Вилкока, их было больше двадцати, и все с манящими названиями на русском языке: «Смирновская», «Петровская», «Николаевская»….
Павлов всегда старался «заправиться» вместе со мной – ему с трудом удавалось избавиться от назойливого «сервиса» барменов, стремившихся разбавить его водку водой. От обилия этикеток у Павлова глаза расширились как у кота, заметившего мышь:
– Послушай, я в жизни не пил Николаевскую, организуй, пожалуйста, мне «чистенькой». Только двойную порцию, а то одна лишь в горле застрянет…
В первый раз бармен удивился, но сделал, как просили: «дабл» и «абсолутли пюр», то есть дважды и без воды и льда, и Павлов смело начал доказать Америке, что нужно пить только водку, причем неразбавленную.
Потом Павлов разыскивал меня и просил: «Пойдем, закажем мне «Петровскую» - я ее еще не пробовал». И так повторялось несколько раз: то он еще какую-то не пробовал, то какую-то не распробовал и надо бы повторить, та понравилась очень и тоже нужно повторить…
Так продолжалось обычно около двух часов (пока все не перезнакомились), выпивки было – хоть утопись, а закусок – непропорционально мало (нельзя же воспринимать как достойную закуску крохотные тартинки и горстку креветочных «шеек» на блюдце – их «клевать» непрерывно просто стыдно, а до ужина нужно терпеть!).
Когда пришло время садиться ужинать, Павлов был уже под заметным «креном и дифферентом», но держался молодцом, и мы уселись рядом.
Я впервые участвовал в приеме, и его организация мне понравилась: не нужно, во-первых, никого никому представлять, а чтобы поближе познакомиться, можно подойти и без излишних церемоний разобрать «по слогам» фамилию собеседника, представленную на этикетке на груди, а дальше беседовать на любую тему: о погоде, о семье, о детях, о работе и т.д. Можно, конечно, и о делах.
С английским дела у меня были совсем неважные, но несколько получше, чем у большинства коллег, и решив, что стесняться нечего, я «заправил» свой стакан джином и ринулся «в люди». Несколько «летучих» знакомств мне запомнились.
Первым делом я нарвался на «политического». Вообще американцы, как я вынес из поездки, политикой особенно не интересуются. Но бывают и исключения. Мой собеседник после традиционных слов о погоде почему-то шепотом спросил меня:
– А что у вас бывает, если рабочий не выходит на работу?