Муж есть муж
Шрифт:
– Нет необходимости быть красивой, бывают всякие штучки…
– Мадам Леблез - штучка!
– преувеличенно громко сказал Игнасио, покинув свое место и карабкаясь на колени Жана.
Все лежат. Вивиан и Томас упали в обьятия друг друга, задыхаясь от смеха. Дети хохочут и переводят - я бы очень хотела знать как - юной англичанке. Игнасио, в восторге от собственного успеха, повторяет:
– Она - штучка!
А Фанни простодушно спрашивает:
– Учитель, что это значит “штучка”?
Жан поперхнулся:
–
Но нет, у нее действительно искренний вид! Даже в наши дни с молодыми девушками не оберешься сюрпризов.
– Надо привести пример, - сказал Жан.
– Погодите…
– Я нашел, - вскричал Томас.
– Слушай Фанни, ты знаешь Ла Сангрию?
– Ох! прекрати!
– говорит Фанни раздраженно.
– Так вот, Сангрия, как многие наши певицы, - штучка!
– А!
– вскричала Фанни, понимая.
Потом она рассмеялась и положила голову на плечо Жана.
– Она набралась, - вполголоса проговорила Моника.
Надо сказать, что малышка хлебала “картагенское” кузена, как фруктовую воду, а “картагенское” такого не прощает.
– Я хочу пить!
Фанни протягивала доктору пустой стакан.
– Тебе будет плохо, - сказал недовольно Жан.
– Оставь, - бросил доктор с масляным взором, - я ее вылечу.
Вот, вы уловили?! Вот из-за высказываний такого типа Пьеро меня и раздражает. Он рисуется, он оповещает, он дает понять, что если бы он захотел…что ему бы это недорого стоило…что ему достаточно просто дать себе труд…что ему достаточно только поманить…О-ля-ля!
Пользуясь тем, что Моника встала, чтобы принести очередное блюдо, он прошептал мне на ухо:
– Малышка, а?
– Ты думаешь, можно…
Я резко оборвола:
– Нет!
– Поспорим?
– Не хочу!
– Ох! Ты скучная! Знаешь, характер, как у тебя со мной не прошел бы!
Наши с кузеном беседы чаще всего кончаются, как детская потасовка.
– Ты ничего не понимаешь в огненном темпераменте, таком как мой! Иногда начинаешь сомневаться, что ты с Юга! Тебе нужен был северный варвар, очень холодный, как Жан.
Холодный! Ну какая сволочь, какая сволочь! А вообще, что значат эти инсинуации?
Моника вернулась под крики “ура”, неся огромную корзинку, полную припудренных сахаром ушек.
Дети встали первыми, подняв стаканы.:
“Provenзau, veici la coupo…”
Фанни широко открыла удивленные глаза, хватаясь за Жана, чтобы не упасть.
– Что они поют?
– La cupo santo. ( «Священный кубок» - гимн Прованса.)
– Ах, как это красиво!
– сказала она.
Это и правда, звучало очень красиво. Мы все пели в ночи, в нежном ветре, толкавшем тяжелый воздух, мы от всего сердца пели про “чистое вино наших лоз». Сколько лет, о Боже мой, о Боги мои,
Мы расселись в молчании. И услышали легкий всхлип. La Cupo Santo разбудило Вивет. Малышка. Ее принесли, и она сделала круг вокруг стола по нашим коленям.
– Надо снова кормить ее пять раз в день, - произнес сентенциозный голос Факультета медицины.
– У нее обезвоживание после Бостонь-сюр-Мер. Это очень плохой пляж для детей, Вивиан. Если бы ты спросила моего совета… Ты приведешь ее в норму, урезав ей вечернее кормление и слегка прикармливая ее между двумя и тремя часами.
– Утра?
– в ужасе вскричала Вивиан.
Не страшно, я сама буду ее кормить. Бедная Виветочка. Лапочка. Кнопочка. Как Вивиан, когда та была маленькая. Но это не Вивиан. Это Вивет. Вивиан - это красивая молодая женщина, сопрано lirico spinto, муж которой гладит ее обнаженную загорелую спину. Я создала Вивиан. А Вивиан создала Вивет. Волшебно. И несмотря на все это я еще не старуха…
– Значит, так вот, через два дня тебе стукнет на год больше?
– спросил доктор.
Уверяю вас, у него дар, у этого типа!
– Через два дня?- спрашивает Фани.
– Но это невозможно: через два дня - 14 июля! ( 14 июля - национальный праздник, день Республики во Франции)
– Очень республиканская семья - обьясняет Жан.
– И сколько именно тебе стукнет?
– настаивает Пьеро.
– Прошу тебя!
– кричит разгневанная Моника.
– Я спрашиваю, потому что никак не запомню, ты на два года старше или младше, чем твоя кузина….
– Да какая разница!!! (Моника испепеляет его взглядом).
Я сладко произношу:
– Если это доставит тебе удовольствие - мне стукнет ровно сто два года.
Дети без ума от счастья. Альбин бегом убежал “за маминым портретом!”
– Вы приедете 14 июля?
– спросил Жан.
– Увы, нет, мы на три дня едем в л’Эгуаль к Клапаредам - Пьеро получил сменщика…
Мне казалось, что очень далеко в горах им вторит гром. Но Альбин уже вернулся с экземпляром Магазан Питореск за 1887 год. Он открыл его на странице, представляющей беззубую старуху, лысую под пышным чепцом, морщинистую, изношенную, увядшую. Она ввалившимися глазами и ртом, похожим на щель копилки, улыбалась спеленатому младенцу у нее на руках. Автор подписал свой шедевр:
БАБУШКА!
Как они смеялись! Ввзрывы смеха. Даже у Моники на глазах выступили слезы. Она-то еще не БАБУШКА. А мне не было смешно. Совсем.