МУЗЫКАНТ В ЗАЗЕРКАЛЬЕ
Шрифт:
издание 1997 года, подвергся давлению со стороны третьих лиц.
Думать так меня заставляет также следующее обстоятельство.
В 1990 году в журнале «Звезда» книга П.Г. была переиздана,
причем приблизительно с тем же изъятием, что и в 1997 году.
Однако сделанное изъятие мотивировалось совершенно иначе:
«Характеристики некоторых деятелей правозащитного движения,
содержащиеся на последующих страницах главы (стр. 674–678
книжного издания [1981
развернутого фактографического комментария, вследствие чего
мы решили в журнальном (некомментированном) варианте
воспоминаний П.Г. Григоренко эти страницы опустить.
Сокращения сделаны нами с согласия А.П. Григоренко, первого
издателя воспоминаний. – Ред.» («Звезда», 1990, № 12, с. 174.)
Итак, инициатива изъятия текста принадлежит редакции «Звезды»,
а Андрей Григоренко всего лишь выражает свое согласие. О том,
что текст сокращается в соответствии с последними указаниями
П.Г. – ни слова.
Но это не все. В издании 1981 года на с. 674–675 имелись
следующие строки (речь идет о совещании на квартире П.Г. в 1969
году, где обсуждался вопрос о создании легального
оппозиционного комитета):
«Когда же появилась Майя Улановская, возмущение мое дошло до
предела. Майя в правозащите в то время не участвовала, но,
видимо, в страхе за отца своего ребенка (Анатолия Якобсона)
время от времени вмешивалась, как противник решительных
действий. Мне было понятно, что и в данном случае она
привлечена как «ударная сила» противника комитета. Взгляд мой,
по-видимому, настолько ясно отразил мои чувства, что Толя
Якобсон нашел необходимым подойти ко мне и заявить: <<Петр
Григорьевич, я Маю не приглашал и даже не говорил ей о
совещании [подчеркнуто мной – А.Л.].>>
И далее:
<<Но гвоздем вечера оказалась действительно Майя.
Ее выступление… собственно это не было выступлением. Это
была истерика… истерика человека, находящегося в
полубессознательном состоянии. <…> После такого выступления
говорить было уже невозможно. Да и совещаться тоже. Поэтому я
закрыл совет и предложил разойтись. Ко мне подошел Толя
Якобсон. Он видел то же, что и я. <…> И он, подойдя, сказал: «Ну,
Петр Григорьевич, после сегодняшнего совещания кому-нибудь из
нас или даже обоим садиться в тюрьму. КГБ явно не хочет
комитета».>>
Как можно было решиться удалить из книги эти драгоценные
свидетельства? Тем более, что предсказание Якобсона сбылось в
наихудшем
книги Григоренко:
«Сейчас в свободном мире и я, и Майя Улановская, и Виктор
Красин, и год тому с небольшим был и мой дорогой друг Толя
Якобсон. К несчастью безжалостная смерть унесла его от нас. Но
нам, живым, надо кое-что выяснить. Майя Улановская пишет
воспоминания. Часть уже написала. И издала. Недавно она
просила у меня разрешения использовать мои письма
[ПИСАВШИЕСЯ ИЗ ЧЕРНЯХОВСКОЙ СПЕЦПСИХБОЛЬНИЦЫ
с очевидным расчетом на прочтение «органами». – А.Л.]. Я НЕ
РАЗРЕШИЛ И НЕ РАЗРЕШУ [выделено мной – А.Л.], пока не
буду уверен в том, что они будут использованы только в интересах
истины. И прежде всего я считаю, что Майя обязана рассказать
правду об этом злополучном совещании. Кто ее пригласил на это
совещание, какие и кто вел с ней разговоры перед совещанием, что
ее так возбудило, привело в то состояние, в каком она выступала
[подчеркнуто мной – А.Л.]».
Этот текст в издании 1997 года опущен. Но была ли на то воля его
автора?
Ответ на этот вопрос дает сама М. Улановская:
«ВСЕ ПОПЫТКИ ОБЪЯСНИТЬСЯ С ГРИГОРЕНКО ЛИЧНО
ИЛИ ЧЕРЕЗ ПРЕССУ НИ К ЧЕМУ НЕ ПРИВЕЛИ [выделено мной
– А.Л.].»
(См. Н. и М. Улановские. «История одной семьи». СПб, ИНАПРЕСС,
2003, с. 302.)
В заключение – еще две цитаты:
«П. Якир был столь крупной фигурой правозащиты, что КГБ вряд
ли ограничился бы приставлением к нему одного лишь такого
эпизодического наблюдателя как <…>. Кто-то более близкий и
постоянно с ним общающийся должен был наблюдать за ним.»
Григоренко П.Г. «В подполье можно встретить только крыс…», Нью-
Йорк, «Детинец», 1981, с. 677.
Этот текст в посмертном издании 1997 года книги П.Г.
отсутствует. Зато во вступительной статье Сергея Ковалева к
упомянутому изданию 1997 года сказано вполне определенно:
«Но там, куда спускался он [П.Г. Григоренко] сам, крыс не было и
быть не могло.»
Может быть, данная фраза и объясняет сделанные купюры?
Февраль – декабрь 2007
Видимо, эта моя статья (точнее – ее вариант, упомянутый выше) и
была причиной появления статьи М. Улановской [1]:
http://berkovich-zametki.com/2008/Zametki/Nomer6/Ulanovskaja1.php
Перед этим, однако, я получил от Майи Александровны письмо:
3. М.А. Улановская – А.А. Локшину 23.12.2007