Мы родились и жили на Урале–реке...
Шрифт:
кем не посчитался. И нас как будто не видел... По - другому надо
делать…Не обижать отца с матерью…”
Родители молодых познакомились за праздничным столом
несколько дней спустя… Мама пыталась превратить спокойную встречу со
сватами в веселую свадьбу, но ее никто не поддержал, а ”виновники
торжества” быстро покинули квартиру, сославшись на “срочные” дела в
институте ...
Друзья, узнав о нашей женитьбе, радостно приветствовали и Олю, и
меня
пригласим сокурсников на свадьбу... И были явно недовольны, когда
узнавали, что торжественных “мероприятий” по случаю нашего “союза”
мы не намерены проводить...
На улицах звучали радостные песни, гремела веселая музыка, люди
приветливо улыбались друг другу и ликующе откликались на призывы,
которые доносились с трибуны на центральной площади... И нам казалось,
что в этот праздничный весенний, солнечный день уральцы поздравляют
и нас, молодых, энергичных, уверенных в своем счастливом будущем...
2
В родительском доме после моей женитьбы и ”ухода” (мы жили
теперь в маленькой комнате, отданной нам тетей Оли) стало спокойнее и
свободнее, чем прежде. Но никаких серьезных перемен, конечно, не
произошло. Братья по - прежнему занимались своими не всегда
понятными (родителям) делами. Пожалуй, самым энергичным в эти
теплые весенние дни, был отец: наступило е г о время, когда нужно было
найти хороший свободный участок ”под картошку”. Старый бахчевник, он
по - прежнему хотел “посадить немного” арбузов с тыквами. Но мама в
очередной раз решительно потребовала: “С бахчами пора совсем кончать...
Не молоденький, чтобы пахать и копать...”
Отец старался “не понимать” ее слов. И все же вынужден был, хотя и
неохотно, согласиться с мамой. Но привычка думать о будущем не
оставляли его... Хотя до зимы было далеко, отца уже волновали многие
хозяйственные дела ( корм для коровы, ремонт базов, покупка дров и угля
и пр.). Говорил: “...Ведь никто все это не сделает, если я начну
лентяйничать?..”
Родители регулярно, но не часто бывали у дочери...Отец полостью
простил ее, постарался забыть некогда в гневе сказанные скандальные
слова. В доме, куда недавно переехала семья (очередная смена адреса !..),
244
раздавался крик недавно родившегося младенца. Бабушка и дедушка
радовались, глядя на внука. Но дед испытывал довольно странное чувство:
одновременно - радовался, обижался, ревновал... Обижался не на дочь,
на Владимира, хотя понимал, что причина для обиды такая “особенная”,
что о ней и говорить громко не совсем удобно: “Почему наших,
фамильных мальчишек до сих пор нет?.. Когда будут в нашей семье? Или
полностью пропадем?. Не пора ли старшему жениться...Иначе скоро и
хозяина в доме не останется - вот в чем беда…” Отец связывал свои
надежды на “продолжение рода” только со старшим сыном. Наверное,
Владимир казался ему более серьезным человеком, чем младшие,
постоянно занятые непонятными делами в институте и школе...
Костя
продолжал
увлеченно
“штудировать”
школьные
учебники...Занимался вместе со своим другом - отличником Ефимом,
мечтавшим о медали... Оба верили, что хорошие оценки в аттестате
гарантируют им успех при поступлении в институт. Ребята не жалели
себя: почти месяц отказывались от развлечений и отдыха, лишь в середине
дня торопливо съедали заранее приготовленные бутерброды, запивая их
холодным чаем, минут десять - пятнадцать отдыхали от “умственной
работы”, а затем вновь брались за учебники.. Основное внимание -
математике и физике. Помнили, конечно, что придется писать сочинение
по литературе, но оно не тревожило ребят: ”Обязательно напишем! Да и
зачем нам сочинение?.. Ведь оно - не главный экзамен в
политехническом…”
Выпускные экзамены друзья выдержали успешно… Правда, медали
Ефим не получил: “ споткнулся” как раз на сочинении.. Но и без медали
аттестат друга выглядел уверенно и благополучно... Как и аттестат моего
брата...Выпускники шестой теперь не сомневались, что их с нетерпением
ждет строгий, но все же гостеприимный Ленинград...
Подготовка к экзаменам невольно заставила Костю забыть о своих
домашних обязанностях. Даже всегда спокойная и справедливая мама не
выдержала и, не скрывая чувства обиды, упрекнула сына: “... Ты стал как
чужой... Вроде дома и как будто тебя нет. Никого не видишь вокруг.
Ничего не делаешь. Не рано ли стал убегать от нас?..” Она имела в виду
тревоживший ее “внутренний уход” детей, когда они, оставаясь дома,
начинали жить своей, малопонятной и даже несколько чужой для
родителей жизнью. Костя спокойно, несколько безучастно (таким он не
был до экзаменов) выслушивал слова мамы, но изменять правила своей
“самостоятельной ” жизни не спешил. Видимо, теперь он действительно
находился в каком -то другом, неизвестном ей мире...