Мы вернемся за подснежниками
Шрифт:
– Бедненькие, бедненькие мои, - рыдает старушка. Парижане вглядываются в проходящих, надеясь увидеть знакомые лица.
А приехавшие идут вперед. Они поражены, как будто попали в новый мир.
– Мама!
Один из бывших заключенных роняет картонку, которую держал под мышкой. Прорывая цепь охраны, он бросается к седой женщине.
– Странно, все плачут, - замечает сосед Рэймона.
– Никто из вас не видел Пьера Порталя?
– спрашивает какая-то женщина.
– Жака Треба? Люсьена Маршаля?
И
– Это мой сын, вы его не знаете? Парижские автобусы стоят на мостовой.
– Возьмите себе, - говорит какая-то женщина Рэймону и протягивает ему букетик ландышей.
Бывшие заключенные проходят к автобусам. Их окружают парижане.
– Есть среди вас такие, у кого нет семьи?
– спрашивает дрожащий голос.
– У него вот не осталось близких, - указывает Робер на одного из своих товарищей.
– Его родителей и двух сестер убили в Освенциме.
– Я его приглашаю к себе.
Кондуктор автобуса угощает всех папиросами. Это его недельный паек.
– Слушайте, ребята, говорят, что нас везут в гостиницу “Лютеция”.
– Здорово! Там помещалось гестапо.
*
Каждый пассажир в автобусе, в котором едут Рэймон и Робер, выражает радость по-своему. Пение. Крики. Восклицания.
– Представляешь себе, - рассказывает один, - какой-то старичок во что бы то ни стало хотел мне дать пятьсот франков.
– А мне всунули в руку банку сгущенного молока.
– Сена! Вот Сена!
– Да ведь это Париж!
– Париж!
– повторяет кто-то сдавленным голосом.
– Смотри, узнаешь башню?
– Еще бы!
Автобус едет по бульвару Сен-Жермен.
– Видишь кабачок, вот тут у меня было первое свидание с Жеженом.
Некоторые прохожие снимают шляпы.
*
У входа в гостиницу “Лютеция” толкотня. Не успел еще Робер выйти из автобуса, как его уже спрашивает какая-то женщина:
– Не знаете Мишеля Лурье?
– Мишель, а дальше?
– Лурье.
– Нет, мадам, его нет с нами. В каком он был лагере?
– Не знаю.
– А Поля Леви?
– спрашивает другая.
– Он был в Маутхаузене.
Робер вспоминает молодого еврея, которого эсэсовцы сбросили со скалы в каменоломне. Он безжизненно распластался на камнях. Его фамилия была Леви.
– Нет, мадам, я его не знал.
Вокруг Реймона уже образовалась толпа.
– Вы уверены, что он умер?
– спрашивает девушка.
– К сожалению, да.
– А вы его видели мертвым? Видели его могилу?
– Нет.
– Может быть, вы ошиблись? У моего брата
– Да я же вам говорю, что нет.
– Но ведь его арестовали всего десять месяцев тому назад. Он был полон сил.
– Она мне не верит, - говорит Рэймон, видя, как девушка подходит к другим.
– О ком она?
– Он был служащим метро. Возвращаясь с работы, он потерял сознание. Тогда его прямо отправили в крематорий вместо лазарета.
– Ты рассказал правду сестре?
– Не хватало рассказать ей, что его сожгли живым. Робер с трудом вырывается из толпы женщин, которые протягивают ему фотокарточки.
– Стройтесь, - кричит кто-то.
– Наша очередь.
*
В залах “Лютеции” - полно. Утомительные формальности.
– Вот те на! Такая же волынка, как и в лагере, - говорит насмешливый голос.
– Потише, пожалуйста, - кричит молоденький офицер, сидящий за столом.
– Ничего не слышно.
– Идемте со мной, - любезно приглашает пожилая женщина.
– Пока что мы раздадим вам пайки.
– Нет-нет, сударыня, - возражает офицер, поднимая голову.
– Сперва они должны зарегистрироваться у меня.
Всякого рода чиновники - мужчины, женщины - сидят за целым рядом столов. Нужно переходить от одного к другому. Карточки, одежда, пайки, анкеты. Беспрерывные подписи. Печати…
– Не забудьте пройти медосмотр. Вон там. Нет, постойте. Сперва подойдите сюда.
– Ваш домашний адрес?
– спрашивает у Рэймона лейтенант, заполняющий его анкету.
– Не знаю.
– Как не знаете?
– Откуда мне знать? Я был в подполье. После моего ареста жена, несомненно, переменила местожительство.
– В подполье? А чем вы занимались до того, как вас арестовали?
– Участвовал в Сопротивлении.
– В какой системе?
– Что вы хотите сказать?
– Ну в какой системе вы были?
– Я не входил ни в какую систему.
– Значит, вы не принадлежали ни к одной из организаций Сопротивления?
– Принадлежал.
– К какой?
– ФТП.
– Как?
– Французских франтиреров и партизан. Этого недостаточно?
– Кто был вашим непосредственным начальником?
– А это вас касается?
– Будьте вежливы, прошу вас. Где вы сражались?
– Во Франции.
– В каких операциях вы принимали участие?
– А вы? Что вы делали?
– Я был с генералом де Голлем, и я вам не позволю…
– Я тоже вам не позволю, - говорит Рэймон, повывшая голос.
– Я сражался, чтобы быть свободным человеком.